Анатомия любви

Бармен, посмеиваясь, ушел в кухню, а Семен, бросив взгляд через плечо, заметил, что девчонка, похоже, никуда не собирается, заказала себе бургер и теперь ест, зажав двумя руками и даже немного зажмурив глаза. Свободных мест за столиками уже не было, к ней подошла официантка, что-то спросила, девчонка замотала головой — видимо, отказалась от подсадки.

За окнами уже стемнело, посетители в баре менялись, но девчонка в джинсовке продолжала сидеть за столиком в углу. И почему-то Семену это показалось странным. Не очень пока понимая, почему делает это, Кайзельгауз просидел в баре до закрытия, не выпуская из поля зрения фигурку в джинсовой куртке.

«Такое ощущение, что ей некуда идти, хотя на бродяжку она не тянет, — размышлял он. — Интересно, что будет делать, когда Кузя закрывать начнет».

— Девушка, закрываемся, — почти сразу раздался голос владельца бара, и Семен развернулся, чтобы видеть картину целиком, а не через плечо.

— Да-да… я сейчас уйду… — девчонка начала вставать, но тут появилась официантка:

— Куда? А рассчитаться?

Девчонка плюхнулась обратно на стул:

— У меня денег нет…

— Отличное кино! — раздулась официантка, уперев руки в бока. — И теперь, значит, я за твой заказ из зарплаты отдам?

— Кузя, оставь ее, я заплачу, — вмешался Семен, подходя к столику и вынимая бумажник.

Трёха пожал плечами:

— Как скажешь, Доктор.

— Вот, возьми, это за нее и за мой заказ, — Семен протянул официантке три тысячных купюры. — Сдачу себе возьми.

— Ага, давай, разбалуй мне тут всех, — пробурчал Кузя недовольно. — Люда, сдачу всю до копейки сюда, быстро.

Официантка пожала плечами, ушла за стойку и через пару минут вернулась с чеком и сдачей, протянула все Семену:

— Пожалуйста.

— Ладно, Доктор, давай тоже выметайся, — протягивая руку для прощания, сказал Кузя. — Завтра приедешь?

— Не знаю, как пойдет, — Семен пожал руку и повернулся к девчонке, теребившей лямку рюкзака: — Ну пошли, провожу тебя, а то поздно уже.

— Сама дойду.

Семен вздохнул:

— Грубиянка. Собирайся, говорю, тут район нехороший, общаги кругом, пьяных полно.

— Ты его, малышка, не бойся, он человек серьезный, не обидит, — сказал Кузя, поигрывая ключами.

— Вот еще! — снова фыркнула та. — Ничего я не боюсь.

— Ну и отлично, метитесь оба, мне на другой конец города пилить, — Кузя решительно развернул Семена и девчонку лицами к двери и, подталкивая в спины, выпроводил из кафе.

Оказавшись на улице, девчонка поежилась, плотнее завернулась в куртку, и только теперь Семен увидел ее голые ноги.

— А короче шортов не нашлось в гардеробе? — спросил он.

— Не твое дело.

— Слушай, заканчивай огрызаться, — попросил он миролюбиво. — Я же помочь хочу. Ну вот куда ты в таком виде? Поехали, отвезу.

— Куда?

— Куда скажешь. Мотоцикла, надеюсь, не испугаешься?

— Вот еще…

— Только шлема у меня второго нет. Остановят — не отбрешемся. Тебе, надеюсь, есть восемнадцать?

— А то что?

— А то не хватало мне еще малолетки без шлема у себя за спиной! — Семен начал терять терпение. — Короче, ты едешь или тут останешься? Мне на работу завтра.

Девчонка медлила, прикидывая что-то, а потом спросила:

— Можно, я у тебя переночую?

— Чего? — оторопел Семен.

— Да не бойся, приставать не буду, — насмешливо пообещала она. — Мне просто идти сейчас некуда, мать на работе, а я ключи потеряла вместе с кошельком.

— Так давай доедем до матери, у нее возьмешь.

— Она няней работает у какого-то чувака из администрации, у него и ночует, когда надо. Туда просто так нельзя явиться, да еще ночью. Так что — можно у тебя? Я утром рано уйду, не бойся, на работу свою не опоздаешь.

— Ладно, садись. И держись крепче, а то свалишься еще. Тебя как зовут-то? — усаживаясь на мотоцикл, спросил Семен.

— Аня.

— А я Семен.

— Да, я слышала.

— Ну поехали тогда.

Жил Семен в новом жилищном комплексе из четырех семиэтажных домов, стоящих колодцем вокруг большого двора с отдельной парковкой. Первые этажи занимали магазины, салон красоты и пункт приема химчистки, куда Семен относил вещи, чтобы не заморачиваться стиркой самому. Его квартира располагалась на четвертом этаже, была светлой, хоть и не очень просторной, зато с балконом-лоджией, выходившим как раз на закат, и Семен иногда любил сидеть там с бокалом пива, наблюдая за тем, как садится солнце. Он и выбрал-то эту квартиру как раз из-за этого шикарного вида.

Припарковав мотоцикл на отведенном для него месте, Семен убрал шлем в бардачок и посмотрел сверху вниз на замершую неподалеку девчонку:

— Ну идем.

Она медлила, колебалась, и Семен понял, что напускная бравада слетела, и теперь к ней пришло осознание того, что сейчас она окажется в квартире совершенно незнакомого ей мужчины. И эта мысль ее пугает. Это почему-то Семену понравилось — выходило, что она не такая прожженная, как пыталась показаться.

— Ты меня, Аня, не бойся, — сказал он, протягивая ей руку. — Никаких дурных мыслей насчет тебя у меня нет. Спать ляжешь в спальне, там замок крепкий, если боишься — запрись.

Она смерила его взглядом, давая понять, что его внешность очень диссонирует со словами о надежном замке, и Семен рассмеялся: