…and action!

— Это не так просто, как вам кажется. — Профессор поднялся со стула. — Что ж, Михаил, мне приятно было обнаружить вас в этом заведении и удостовериться в точности моих выводов. Надеюсь, мы с вами найдем общий язык.

Миша пожал плечами и тоже поднялся, поправил на плече свой рюкзак. Он хотел просто кивнуть на прощание и исчезнуть, но Саакян предпринял неожиданный ход.

Он протянул руку.

Пару мгновений Михаил просто смотрел на нее как инопланетянин, которому не знакомы подобные ритуалы, потом осторожно протянул свою. Во время рукопожатия…

…Черт, рукопожатие Мишке не понравилось. Физически он ощутил дискомфорт — то ли оттого, что рука была холодная и влажная, то ли еще от чего, — но вот на верхнем уровне своего сознания Миша увидел, как Саакян попытался залезть к нему внутрь.

«Пошел вон!!!!» — мысленно проорал молодой экстрасенс Михаил Некрасов.

Профессор отшатнулся.

— Всего доброго, Александр Георгиевич, — улыбнулся вежливый студент Миша и сразу покинул аудиторию.

«Никаких общих языков с ним! — наставлял он себя, шагая по коридору. — Никаких контактов! Держись от него подальше!»

17

Саакян не ошибся, говоря о том, чему был обязан Михаил своими нынешними успехами. Нужно было лишь внести небольшое уточнение: всем этим он обязан падению с качелей, двухминутной клинической смерти и счастливому воскресению. С «того света» (впрочем, побывал ли он там, Миша до сих пор точно не мог сказать) его вытащила прабабушка по материнской линии Юлия Геннадьевна, потомственная колдунья и психиатр, проведшая треть жизни в лагерях за подпольное врачевание. Бабушка всегда говорила, что прожила свою длинную и по большой части глупую жизнь только «ради одного, но очень большого дела». Эта святая и нескрываемая убежденность вызывала у окружающих лишь ухмылки («старуха из ума выжила, не иначе!»), но ровно до того дня, когда лежащий на коленях у бабули в полной отключке семилетний сорванец открыл глаза и сказал, что «летать — это классно!».

Случилось это солнечным сентябрьским днем 1990 года. Михаилу было семь, прабабушке — семьдесят два. Когда первоклассник вернулся из школы, бабуля накормила его супом с макаронами и кусочками чудом раздобытой говядины, а потом повела гулять. В детстве Миша был мальчиком довольно подвижным, и ему очень нравились качели в соседнем дворе — те самые качели, которые наводили ужас на всех без исключения родителей из окрестных домов. По конструкции они были похожи на насос, качающий нефть, дети на них не сидели, а висели, схватившись руками за перекладины. Любое неловкое движение или ослабление хватки — и ребенок либо улетал вверх, как ракета, либо падал вниз с приличной высоты.

Мишке, увы, выпало второе.

Вдвоем со школьным приятелем они успели качнуться всего пять раз. Бабушка сидела рядом на лавочке, спокойно дышала воздухом и думала, где бы раздобыть сгущенного молока к чаю. Старая мудрая женщина почувствовала беду за несколько секунд до того, как она случилась. Юлия Геннадьевна только успела приподняться со скамейки и сделать несколько шагов, когда Михаил соскользнул со своей перекладины и рухнул вниз головой на толстые корни деревьев. Второй мальчишка, потеряв равновесие, едва не улетел на крышу стоявшего рядом гаража, но бабушке было уже не до того.

Мишка вырубился. Старому опытному медику, точнее, колдунье, ничего не стоило определить состояние клинической смерти, и бабуля сразу поняла: у нее есть всего несколько минут, чтобы «свершить главное дело всей своей жизни, ради которого она терпела лишения».

Что она делала с мальчишкой, доподлинно не знает никто. Свидетели этого «родительского кошмара» только наблюдали, как Юлия Геннадьевна, крикнув кому-то в сторону «Вызовите скорую!», положила голову Михаила себе на колени и начала поглаживать ее, что-то нашептывать ему прямо в ухо. Большинство очевидцев решило, что старая женщина так горько и беззвучно оплакивает своего правнука, но те, кто стоял ближе, видели и слышали несколько больше. Хотя и они ничего не поняли.

Приехавшая на место бригада медиков констатировала: у пацана несколько ссадин, «легкое сотрясение мозга» и шок. Им и в голову не могло прийти, что всего несколько минут назад мальчика практически не было в живых. Они поняли это позже, уже после внимательного обследования в больнице, но там, во дворе, они просто обругали бабушку за попустительство, а сотрудников ЖЭКа — за систематические покушения на убийство.

После того жутковатого случая от смертоносных качелей осталась только одна металлическая стойка. Выкорчевывать ее из земли коммунальщикам было лень.

18

После краткого ознакомительного визита на тот свет Михаил Некрасов немного изменился. Внешне он оставался таким же подвижным, любознательным и в меру покладистым мальчиком, но те, кому выпадало счастье тесно пообщаться с ним, находили в нем нечто новое.

Он начал подолгу вглядываться в глаза собеседникам, и взгляд его в эти минуты становился стеклянным. Одноклассникам стало казаться, что Миша куда-то улетает и уже ничего не слышит, но это было нет так. На самом деле юный Михаил учился «сканировать».