…and action!

То, что он узнавал, зачастую его озадачивало. Например, взяв однажды за руку своего закадычного друга Ваську Конюхова, троечника и раздолбая, ненавидящего девчонок, Миша узнал, что в душе Василий просто высох от любви — насколько вообще могли сохнуть от любви учащиеся третьего класса в далеком 1993 году. Задав несколько наводящих и «прощупывающих» вопросов, Мишка узнал, кто именно являлся объектом фантазий Васьки. Результаты исследований настолько ошеломили и вдохновили Михаила, что он даже не попытался выяснить, откуда на него свалилась сия благодать и что ему с ней делать. Он просто наслаждался новыми способностями, используя их исключительно в развлекательных целях.

Со временем он научился угадывать настроение и даже физическое состояние учителей и, соответственно, правильно моделировать собственное поведение у доски. К шестому классу он мог определить примерный диапазон тем для экзаменационных сочинений и степень сложности контрольных по алгебре, а в восьмом сделал новое открытие, обнаружив, что может снимать головную боль. Он просто немного погладил по голове свою соседку по парте, звезду класса Жанну Жданову, которая часто жаловалась, что ни черта не запоминает и не видит, что написано на доске. Учителя быстро нашли этому объяснение: Жанна просто ленится. Однажды девчонка разрыдалась, увидев в тетради «двойку» за домашнее задание. Михаил подсел рядом, в шутку начал ее жалеть… и почувствовал, как по руке его течет что-то холодное и колючее, пульсирующими волнами плывет от кисти к плечу. Он остановился, но Жанка, повернув к нему заплаканное, но по-прежнему красивое личико, попросила продолжать.

После уроков в коридоре первого этажа она подошла к нему и сказала очень серьезно:

— Некрасов, я теперь обязана на тебе жениться! У меня башка перестала болеть после твоих поглаживаний! А она у меня все время болела! Мишка, ты — просто обалдеть!

И пошла себе.

В тот же вечер Михаил явился на кухню к матери. Потомственная учительница младших классов сидела в обнимку с чашкой холодного чая, курила длинные ментоловые сигареты и читала какой-то глянцевый журнал. Появление сына на кухне в столь важный момент (никто не смел мешать маме пить холодный чай и курить на кухне после тяжелого трудового дня) ее удивило.

Здесь стоит сказать, что к шестнадцати годам родители почти окончательно махнули на Мишку рукой. Отец, безнадежный крановщик и завсегдатай гаражных посиделок, понял, что «нормального мужика», способного заколачивать бабки, из сынули точно не получится — слишком интеллигентный. А мать в свою очередь пришла к выводу, что для настоящего представителя авангарда интеллигенции он довольно беспечен. Он даже учится хорошо не потому, что это нужно для поступления в вуз, а как-то невзначай, без всякой видимой причины и как будто даже с удовольствием. Потомственной учительнице младших классов это казалось дикостью.

— Случилось чего, Миш?

Парень, наливая в чашку кипяток из чайника, посмотрел на нее рассеянно.

— Все в порядке, мам.

— Уверен?

— Абсолютно.

Мать хотела было вернуться к чтению, но краем глаза заметила в кармане спортивных штанов Михаила синюю обложку маленького издания Евангелия. Эти карманные сборники им в школу пару лет назад принесли какие-то миссионеры, упущенные охраной, но мама ни разу не видела, чтобы их в этом доме использовали по назначению, то есть читали.

У матери появились новые вопросы.

— Скажи мне, друг сердешный, к чему у тебя душа лежит? Почему я до сих пор не знаю, куда ты собираешься поступать после окончания школы? Тебе ведь всего ничего остается.

— А я этого тоже не знаю.

— А кто будет знать? Пушкин?

— Предпочитаю Достоевского.

— Тебя привлекает депрессивная литература?

— Он не депрессивен, — снисходительно улыбнулся Михаил, — он реалистичен.

Мама сделала паузу, внимательно посмотрела на коротко стриженый затылок сына, будто могла там что-то вычитать.

— Миша, у тебя есть девушка?

Сын обернулся. Он размешивал сахар в чашке, стуча ложечкой по стенкам. Маму это жутко бесило — Мишка всегда стучал ложкой и даже как будто медитировал под эти звуки.

— Зачем тебе это, мам?

— Что зачем? Зачем знать? Тебе не кажется, что это нормальный вопрос для матери шестнадцатилетнего юноши?

— Не кажется. Если бы я был шестнадцатилетней девчонкой, мы с тобой могли бы поговорить о раннем сексе, противозачаточных средствах и о том, как хорошо хранить девственность до брака. Но я…

Мать вздохнула. Попытка исследовать содержимое черепной коробки таинственного молодого человека закончилась провалом. Она погасила сигарету в блюдце.

— Слушай, Миш, — сказала она, — я не хочу тебя пытать, как фашиста в партизанском лесу, я просто хочу понять, что за человека мы вырастили.

— А вот об этом я и хотел с тобой поговорить. — Михаил присел на табурет. — Расскажи, что со мной происходит. Это как-то связано с падением в первом классе?

Мама растерянно моргала.

— Ты о чем?

— Не притворяйся. Неужели ты ничего не видишь?

Мама держалась до последнего.

— Говори яснее, и я тебе, может быть, отвечу.

Михаил поставил чашку на стол, почесал подбородок. Яснее так яснее.