…and action!

— Лена, опустите ножки и спрячьте нижнее белье под юбкой.

Упоминание о белье подействовало, и Лена мигом опустила ноги на пол. Михаил увидел ее лицо и подумал, что плакала она часов пять, не меньше.

— Теперь рассказывайте, что случилось.

Лена отвернулась, поджала губы. Михаил наблюдал типичную женскую разводку: «Спроси меня еще раз, а я подумаю, стоит ли мне прекратить обижаться». Но молодой преподаватель истории не собирался на это покупаться.

— Как хотите, — бросил он и развернулся, чтобы уйти, — решайте свои проблемы сами.

Михаил был уверен, что это тоже сработает, и оказался прав — он едва успел сделать пару шагов.

— Он меня домогается, — заявила студентка.

Михаил обернулся.

— Кто?

В ответ пауза. Назвать имя в данной ситуации значило предъявить заочно серьезные обвинения. До сих пор на это из студентов никто не решался.

— Лена, мне повторить вопрос?

— Саакян.

Михаил огляделся, чтобы удостовериться в отсутствии лишних ушей. Потом мягко взял Лену за локоть.

— Так, давайте выйдем на свежий воздух, где вы мне все расскажете.

Она не двинулась с места, и более того, Михаил почувствовал ее сопротивление, довольно сильное для такого «маленького человека».

— Так, дорогая моя, вы только что сделали очень важное заявление. Если откажетесь продолжать, то слезы ваши не будут иметь никакого смысла, и вы можете принять его предложение. Либо пойдемте со мной пить кофе и разговаривать.

Она все-таки позволила себя увести. Вдвоем они спустились вниз, вышли во двор университета. Михаил предложил зайти в бистро по другую сторону улицы, Лена согласилась, признавшись с робкой улыбкой, что от обильных слез жутко проголодалась.

В кафе, заказав гамбургеры, салат и кофе, они сначала молчали, отдавая дань пище, потом Михаил отодвинул пустой поднос в сторону, подвинул к себе чашку и, размешивая сахар, начал стучать ложечкой по стенкам. На второй минуте сеанса медитации, заметив странное выражение лица у девушки, он замер.

— Извините, дурная привычка, — виновато улыбнулся он.

На самом деле под этот перезвон Михаил изучал состояние своей сегодняшней спутницы. Он уже успел зафиксировать вполне предсказуемое уныние. Судя по всему, у Лены случился какой-то цейтнот, и душа ее металась в поисках выбора.

— Я вас слушаю, — мягко сказал Михаил, дав ей возможность спокойно приступить к кофе. — И не надо бояться человека с ружьем.

В ее глазах мелькнуло недоумение.

— Это цитата, Леночка, — засмеялся Михаил, — и вам должно быть стыдно так на нее реагировать в присутствии историка.

Лена с улыбкой кивнула, сделала глубокий вздох. Михаил почувствовал, что она немного успокоилась.

— Собственно, я все уже вам рассказала, во всяком случае, главное. Остальное — детали.

— Детали иногда бывают важнее сути.

Лена отпила немного кофе, рассеянно оглядела зал.

— Понимаете, Михаил Вячеславович, у меня сейчас мама не может работать, я работаю практически одна. Бегаю с места на место весь день, с лекций в рекламное агентство, потом к папе на участок… вы не поверите, я мою у него полы в офисах в конце рабочего дня.

— Отчего же, верю, — заметил Михаил.

Он знал ее личную историю, включая то, что ее родной отец, бизнесмен, который одними только законными алиментами мог бы значительно облегчить жизнь своей прежней семьи, предпочитает втайне от бывшей жены нанимать дочь в качестве уборщицы. Михаил знал и другие не очень веселые подробности, но решил не перебивать девушку, чувствуя, что ей хочется выговориться.

— Мама не в курсе, — продолжала Лена, — потому что она вообще ничего не хочет о нем слышать, а уж тем более брать у него деньги. Но мне как-то не до жиру. Того, что он мне платит в месяц, нам хватает на квартплату, связь, немного на еду, туда-сюда. В общем, это нормальный источник, плюс заработки в других местах… ну, мы как-то нормально пробиваемся. Я даже одеваться в состоянии.

Михаил улыбнулся: его примерная студентка явно попыталась с ним кокетничать.

— Но недавно меня уволили из журнала, в котором я проработала два года. Уволил главный редактор, у которого поехала крыша… Извините. Я не знаю, что у него в тот день случилось, но он пришел в офис, при всех заявил, что я дура, и послал за расчетом. А причина на самом деле была в другом.

— В чем? — подал голос Михаил, хотя уже и сам догадался.

— Однажды я ему отказала.

Михаил понимающе кивнул. Очевидно, девушка давно борется с тем диссонансом, что создают ее внешность и внутреннее содержание, но чаще проигрывает.

— С тех пор он начал ко мне придираться по поводам и без них и, в конце концов, уволил, хотя он знал мою ситуацию, знал, что я в этом журнале выполняла много разной работы и неплохо зарабатывала. Теперь у меня очень мало осталось возможностей.