And I'm calling for my mother as I pull the pillars down (ЛП)

– Мой двоюродный дедушка Эймон писал Рейгару, когда он был маленьким, – сказала Рейла так тихо, что арфа и треск дров в камине едва не заглушили ее голос. Визерис сидел на полу поблизости, пытаясь заставить Висению помочь ему расставить игрушечных рыцарей и лошадей.

Робарра не отвернула взгляда от камина.

– Эймон всегда верил, что Рейгар был принцем, что был обещан, – продолжила Рейла. – Признаюсь, я не знакома с этой легендой так хорошо, как должна. Как все мы должны. – Она поколебалась. – Но Рейгар больше не принц. И может быть это Эйгон…

– Единственное, – сказала Робарра сквозь сжатые зубы, – единственное, что обещано моему сыну – Железный Трон.

========== Часть 11 ==========

Первой и единственной дочери Элии было семь недель, когда началась осада Королевской Гавани. Элия ничего не желала больше, чем быть рядом с ее мужем и пасынком, потому что Тайвин с колебанием позволил Джейме присоединиться к нему. Но она еще четыре месяца лежала в постели после трудных родов Лоррейн. Она настаивала, чтобы ее возили в кресле с колесами, как ее отца возили в последние годы его жизни, и так она могла участвовать в управлении замком.

– Ты должна быть в постели, – беспокойно настаивала Дорна, и не в первый раз, когда Элия принимала двор в Зале Лорда, месте, которое обычно занимал ее муж, чтобы выслушать жалобы и заботы мелких лордов и простонародья. Большинство знаменосцев Ланнистеров были на осаде Королевской Гавани, а потому жалоб знати было меньше, и в основном споры были о землях и животных мелких издольщиков.

– Я должна быть рядом со своим лордом-мужем, но так как мейстер не позволяет мне сделать больше нескольких шагов, не то чтобы ездить верхом, остается только это, – резко возразила Элия, и снова приняла бесстрастный вид, когда перед ней выступил новый человек. Лорейн была поблизости,спала на руках Дженны, пока та наблюдала за слушаниями. Самая юная Ланнстер была маленькой, но хорошенькой крошкой. Элия надеялась, что ее глаза так и останутся темно-зелеными, потому что кроме более светлых чем у ее матери волос и кожи, во всем она была Мартелл.

Она как раз закончила спор о пропитании в Ланниспорте, когда прискакал посланец, дальний кузен Ланнистеров, вбежал с новостями от воронов из Королевских Земель. Элия пыталась удержаться от обморока, когда приказала всем освободить зал и приняла в руки письмо. Солнце светило снаружи, был жаркий летний вечер, и зал утопал в бледно-золотом свете. Элия быстро разорвала печать и немедленно узнала почерк Кивана. Дорна тихо ахнула от облегчения – кто знает, сколько летел ворон, но Киван был жив и достаточно здоров, чтобы писать, это они знали теперь.

Но к концу письма нехорошие ощущения Элии придавили ее словно камнем. Город был взят, в руинах, павших от вступивших в него армий. Большая часть Красного Замка была уничтожена спрятанным диким огнем, запаленным, когда во дворец ворвались армии повстанцев. Рейгар был мертв, это было точно, а Тайвин был тяжело ранен при взрыве. Джейме был цел, но вдовствующая королева Рейла, бывшая принцесса, а теперь королева Робарра и Эшара Дейн пропали, как и дети. Трон теперь занимал Станнис Баратеон.

Зал был тих, кроме металлического скрипа доспехов цвета ланнистерского золота переминающихся гвардейцев. Элии понадобилась минутка, чтобы прийти в себя и пригладить юбки красного бархатного платья, и она медленно встала, ожерелье из золота и рубинов, первый подарок для нее от Тайвина, так давно это было, висело на ее груди.

– Я выезжаю в Королевскую Гавань в конце этой недели.

– Вы не можете путешествовать в вашем состоянии, миледи, – начал спорить юный мейстер Крейлен, но замолчал при виде взгляда Левина Мартелла. Мужчина, которому было уже за пятьдесят, но он мог сражаться не хуже любого западника, одобрительно посмотрел на племянницу.

– Мы можем добраться туда за три недели, если отправимся с небольшой свитой, поедем севером, через Речные земли.

Она медленно кивнула.

– При первом же признаке хлопот, ты отправишься назад в Утес, – твердо добавил он.

– Я не ребенок, чтобы отправлять меня домой, – огрызнулась Элия и повернулась к Дженне и Дорне. – Вы двое останетесь здесь.

– Я тоже не ребенок, невестка, – сухо сказала Дженна.

– Я останусь, – быстро сказала Дорна. – Если вы будете так добры, чтобы доставить письмо Кивану, если он… – Ее голос задрожал, и она обхватила своего единственного пока ребенка, маленького светловолосого Ланселя, так похожего на своего отца.

– Конечно, – успокоила ее Элия. Ее ноги дрожали, они были слабы, но она заставила себя твердо сойти по ступенькам от высокого стола, крепко держась за руку дяди. – Это должно быть счастливы событием. Власть Таргариенов окончена, и мы держим столицу. Тиреллы уже торгуются о сдаче.