And I'm calling for my mother as I pull the pillars down (ЛП)

Но она не чувствовала ни радости, ни облегчения. Огромная опасность ушла, но ее муж был тяжело ранен, а ее подруга все еще не нашлась. И путешествие будет опасным и тяжелым для нее, учитывая, как повлияли на нее беременность и рождение Лорейн. Но она не могла сидеть на вершине Утеса, пока ее муж и пасынок страдали. Она могла медленно идти с тростью, и скакать на лошади по-дамски, боком.

Левин заставил ее тренироваться на пони в дни перед отбытием. Они взяли с собой дюжину его лучших людей, так как больше народу замедлило бы их ход. Элия сомневалась, что на Ланнистеров нападут, пока они вдали от Простора,все же было опасно. Если бы только она быстрее оправилась после родов Лорейн, она выехала бы в ту же ночь, но…

– Он может быть уже мертв, – Левин сказал это так по-доброму, как можно было произнести такие слова. Ее дядя был так похож на ее мать, и был ее утешением, когда скончались ее родители. Она так давно не видела своих братьев. – Может быть уже слишком поздно.

– Я знаю, – резко сказала она, стараясь не задумываться об этом. Она была Элия Мартелл Ланнистер, и она не станет сейчас разражаться рыданиями – что подумал бы о ней Тайвин? – И тем не менее, я должна ехать, дядя. Я должна быть там, Джейме нуждается во мне. И Эшара… – Она прервала себя, вздохнув. – Я…

– То, что Рейгар Таргариен сделал этой девочке, не твоя вина, – Левин приподнял бровь. – По крайней мере, этот ублюдок мертв.

– Потому что я была там…

– Эшара Дейн не согласилась бы сидеть взаперти в Звездопаде и вышивать перед камином остаток своей жизни, – заспорил Левин. – Она была создана для придворной жизни, и двор любил ее, здесь и в Королевской Гавани. Таргариен заметил, а остальное… Остальное теперь история.

Теперь его очередь была вздыхать. Впервые она заметила седину в его волосах, морщины на его лице.

Элия сменила тему, пуская пони рысью по двору.

– Петра будет по тебе скучать.

Петра была любовницей ее дяди в последние три года. Элия знала, что у него и раньше были женщины, но Петра, хозяйка лавки в Ланниспорте, со светлыми волосами, отдававшими медом под солнцем, была последней, и казалось, что они до сих пор влюблены друг в друга. Брак был невозможен для них, потому что он все еще был лордом Мартеллом, а она из простонародья, пусть умела читать, писать и считать.

– Будет, – согласился он с улыбкой. – Но я обещал ей, что вернусь целым и невредимым.

– Вернешься, – пообещала Элия.

Перед отъездом она поговорила с Тирионом. Мальчику было уже десять лет, и он был достаточно взрослым, чтобы объяснить ему, что происходит. И он был умным, чтобы понять самому, если бы Элия попыталась скрыть. Она пошла к нему перед тем, как ему пора было ложиться (пусть он и не слушался этого правила, несмотря на все старания септы), вместе с Лорейн, которую он обожал, радуясь, что наконец стал старшим братом.

– Матушка? – Он опустил книгу, которую читал, какую-то историю Западных Земель, скорее всего, когда она вошла, с младенцем на руках. У Элии не хватило духу поправить его в этот раз, и кроме того, его отец…

Тирион радостно улыбнулся. Он был некрасивым ребенком, с этим трудно было спорить, учитывая его рост и черты лица, но его разного цвета глаза всегда завораживали Элию. Она присела на кровать, и он калачиком свернулся рядом с ней, теребя локон волос Лорейн.

– Лора уже переворачивается, матушка? Мейстер сказал, что дети начинают в этом возрасте поворачиваться. И она уже говорит сама с собой, – он хихикнул. Даже сейчас девочка агукала во сне.

– Надеюсь, она вырастит такой же легкой на язык, как и ты, – Элия нежно улыбнулась, взъерошивая его бледно-светлые волосы. – Но я пришла не для того, чтобы обсуждать с тобой Лору. Тирион, я…

Он замер.

– Отец умер? – Потом, тише, он спросил. – Джейме? Дядя Киван? Поэтому все молчат?

– Нет, – немедленно ответила Элия. – Нет, Джейме в порядке, и твой дядя тоже, но твой отец, он сильно ранен, Тирион, и я… Я не могу лгать тебе, он может не вернуться домой.

Тирион отвернулся от нее, его плечи дрожали, и она вспомнила, что он еще маленький мальчик, умный и хитрый временами, и она положила Лорейн на колени и прижала его к себе.

– Поплачь, милый.

– Отец меня ненавидит, – горько сказал он. – Он умрет, и он меня ненавидит.

– Послушай меня, – быстро сказала Элия ему на ухо. – Чувства твоего отца принадлежат ему, но это не делает их правильными. Тирион, тебя любят, что бы он не говорил или делал.

Она долго обнимала мальчика, пока наконец не попрощалась с ним и ушла со своей дочерью, пообещав себе, что увидит его снова, чем скорее, тем лучше.

Королевская Гавань все еще смердела дымом и смертью, когда они прибыли к воротам. Легкий ветер, продиравшийся сквозь сухую траву, не очищал воздух, и Элия прикрыла нос и рот шалью, когда ее команда, со львами Ланнистеров и солнцами Мартеллов на знаменах, въехала в город.