Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Видите, милый: кармическая связь нас до такой степени явна, что когда мы пытаемся потрясать основы той связи, мы можем сделаться (как было со мной в Vitznau) объектами воздушных атак и т. д. Когда из Vitznau мы переехали в Штуттгарт[3382], то Эллис мне опять сказал: «Если Ваше недоразумение не кончится, то я не знаю почему, но… все погибло»[3383]: и первый тактически стал писать в «Тр<уды> и Дни», Вам, чтобы положить начало какому-то примирению.

Все это я пишу, чтобы подчеркнуть, как кармическая связь существует между всеми нами и как вредно для всех нас подвергать испытаниям эту связь.

И обратно: эта связь обнаруживается в помощи друг другу – я не сумею опять сказать, где, в чем бывает эта помощь, как она реально проявляется (все это относится к полуосознанной сфере): но помощь чудесная друг другу есть, она бывала.

Она была мне в тот день, когда Вы подошли ко мне и шепнули на ухо, что тема 2-ая Сонаты Н. К. все о том, об одном[3384]; она была, быть может, Вам в факте моей 2-ой Симфонии; опять-таки она была мне от Вас в Нижнем[3385]; и опять-таки она была Вам от меня весной 1909 года; и далее она была мне от Вас в факте «Мусагета». То, что за мной долг какой-то поддержки Вам, какого-то слова, преисполняет меня чудесной надеждою, что раз долг есть, то в будущем сумею, сумею его заплатить.

А как сумею, что я сумею – разве я знаю? Может быть, будет это тогда, когда мы вместе посмотрим на новые зори: зори с нами; и небо – небо всегда над головой; когда в небе нет туч, в час заката, оно «милое, вечное, старое и новое во все времена»[3386]; нужно только отметить это и как-то шутливо на «сей факт» подмигнуть, посмеяться этому, а для этого надо вместе выйти в поле, полюбоваться закатом, понюхать воздух, прочесть текущую в небе «Летопись мира: последние вечерние приложения». Потом взять камни: и метать в овраги, уничтожая врагов.

Отнято ли у нас небо? Нет: оно еще пока над нашими головами, или оскудели знамения и все кругом тускло и мертво? Нет: никогда атмосфера не была столь напряженна; Европа стоит покрытая стальными штыками; всемирно-исторические события гремят. И это – утешение.

«Что-то в слово просится, что-то недосказано,
Что-то совершается: но ни здесь, ни там»[3387]

.

И тяготы безымянные, жизненные положения, которым нет названия, не есть ли это все то же, что еще испытывал покойный Вл. Соловьев:

«Пустыня без цели
И путь без стремленья…»[3388]

Ведьмы порой обречены на тяжесть, которой нет названия: «В те дни будет скорбь, какой не было от создания мира»[3389]. Эта скорбь, конечно, выражается не в отвлеченном начале; с этою скорбью бывает и подбор событий в нашей жизни; у меня этого подбор событий был на рубеже между 1908 и 1909 годом. У Вас – теперь; но наша связь – гарантия к тому, что скорбь эта моментами разрешается в невыразимейшую сладость (черта, общая нам всем):

«И голос все тот же звучит в тишине без укора

:Конец уже близок: желанное сбудется скоро»[3390].

«Голос все тот же», «желанное» – вот что нас соединило, связало. И пока существует союз наш, смерть одного из нас есть поражение всем; но и: радостное упование одного есть несомненная поддержка всем.

Я пишу все это вне закона достаточного основания, т. е. просто без оснований; но без всякого основания мы когда-то подмигивали на зорю: безосновное однако не раз ложилось в основу чего-то; с основанием теперь мы ссылаемся на то, чему никогда не было оснований. И оттого-то без всякого основания, вопреки всему я говорю Вам, милый: чуется мне, что «голос все тот же» между нами; он «дышит, где хочет, и его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит»[3391].

Для Вас, сейчас, этот голос ушел неизвестно куда; для меня с весны он «опять возвращается»[3392] – голос все тот же:

…«звучит в тишине без укора:
Конец уже близок: желанное сбудется скоро…»

И зная кармическую связь нашу на основании прежнего, безосновного, безосновно легшего в нашу дружбу, я говорю: или мы разбиты, разъединены, или моя безосновная надежда на то, что «возвращается», должна так или иначе Вам, в Вашем, отдаться как Свет: если не сейчас, то впоследствии.