Андрей Громыко. Ошибка мистера Нет

Ну, а что дальше? Чем он на практике оправдал и подтвердил свой имидж? Ради чего стремился к власти? Вспомним слова Бурлацкого о реформаторских замыслах и планах, которые Андропов будто бы начал воплощать в краткий период руководства страной после Брежнева, о людях, способных формулировать новые идеи для успешного преобразования страны, о реформах не элитных, но народных.

На самом деле никаких реформ проведено не было. То ли не успел «великий чекист», то ли в чем-то засомневался. Правда, известно, будто, придя к власти, Андропов на заседании Политбюро говорил о том, что «складывается невыгодная, неэффективная для нас структура внешней торговли, экономических связей в целом. Импорт растет, причем много берем «барахла», а не технологию. Западные страны стремятся взять и берут у нас сырье. Остальная продукция неконкурентоспособна». Однако ничего конкретного для исправления положения новый генсек не предложил, поэтому выводы получились довольно неопределенные: «Госплану, министерствам следует подумать, как расширить экспорт машин, конечных продуктов переработки нефти, что для этого нужно сделать. Одновременно надо скорректировать структуру импорта. С умом тратить деньги. К этой работе подключить обкомы партии…». (Цитата из книги В. И. Воротникова «Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС».)

Была еще попытка наведения порядка, которая, как помним, вылилась в облавы на прогульщиков. Правда, как пишут некоторые исследователи того периода, также намечал Андропов программу своего рода «хождения в народ» (ею, похоже, воспользовался его ставленник Горбачев), из которой, однако, ему удалось осуществить только первый пункт – посещение Московского станкостроительного завода имени Орджоникидзе, где он говорил о необходимости «восстановить порядок» и о том, что приструнить придется не только «низы», но и «верхи». Последнее рабочим, конечно, понравилось.

Больше Андропову появляться перед народом не пришлось. Большую часть своего времени на главном властном посту страны он провел в больнице. И все же он успел устроить основательную чистку в верхних эшелонах партийного и государственного аппарата. Из аппаратов ЦК и Совета Министров уволили около трети высокопоставленных чиновников, из 150 руководителей партийных организаций краев и областей 47 были сняты со своих постов. Тюрьму на Лубянке переполнили арестованные по подозрению в коррупции, несколько преступников были расстреляны. Суровой чистке подверглись и кадры милиции. Однако опять же непонятно: это были чистки запятнавших себя коррупционеров или замена просталинских и просоветских кадров на антисталинские, прозападные и либеральные? Если иметь в виду начавшиеся вскоре перемены и поголовное вступление партийных начальников в ряды «демократического» движения с демонстративным сжиганием и выбрасыванием партбилетов, то поневоле возникает вопрос: не были ли эти чистки одним из шагов по подготовке к намечавшейся перестройке?

В правление Андропова, как известно, произошло резкое усиление международной напряженности. Был сбит вторгшийся в советское воздушное пространство южнокорейский самолет с пассажирами на борту, что вызвало бурную реакцию общественности на Западе. Все больше трудностей возникало на переговорах между СССР и странами Запада о сокращении вооружений.

Увидев, что СССР оказался в международной изоляции, Андропов начал предпринимать шаги по налаживанию отношений с ведущими странами Запада, учитывая прежде всего их экономические интересы. Ударными темпами велось строительство газопровода Сибирь – Европа, по которому российский газ шел на Запад, обеспечивая тому повышение эффективности производства и качества жизни.

Это дела. А планы? Какие планы вынашивал «главный чекист СССР», о котором с таким пиететом вспоминают его бывшие сотрудники? Кстати, не только сотрудники, но и ни один вчерашний диссидент, пострадавший от Андропова, не подвергает его сегодня критике, не называет «безжалостным монстром тоталитарного режима». Напротив, в публикациях и на ТВ – только высокопарные эпитеты: «интеллигент», «умница», «утонченный» и т. п. Вспоминают, что Андропов не позволил посадить Солженицына, предпочтя его высылку в США, дружил с Е. Евтушенко, Ю. Любимовым, поддерживал «прогрессивную» и либеральную «Литературную газету». Никому не пришло в голову на волне «демократизации» заговорить о переименовании проспекта Андропова в Москве, хотя в то время в стране менялись тысячи названий городов и улиц.