Андрей Платонов, Георгий Иванов и другие…

А чего стоит хотя бы вот это, а ведь это уже русский XX век, Андрей Платонов, «Котлован»: «Отчего вы не чувствуете сущности? – спросил Вощев, обратясь в окно. – У вас ребенок живет, а вы ругаетесь – он же весь свет родился окончить».

«Отчего вы не чувствуете сущности?» – вот такой апокалиптический бред. А всё она, чудовищная, совершенно антиисторическая, ни с чем формально-фактическим не сообразующаяся, космическая (– 273 °C), но и с космосом, в котором ведь тоже всё невозможно, не сообразующаяся нравственная свобода русского человека. Платонов умел трансцендентную жуть вопроса прикрыть глуповато-комической формой официального запроса или заявления. Весь свет окончить, будто окончить текущий квартал. В дегенеративном от безграмотности совдепканцеляризме духовидец-апокалиптик, антиисторический человек, Андрей Платонов, расслышал простоту блаженных, или недорослей, или просто убогих, – одним словом, святых. Кого, скажите, тронет, кому может быть внятно сегодня, вчера или позавчера (я уж молчу о послезавтра!) это новое Благовещение: «У вас ребенок живет, а вы ругаетесь – он же весь свет родился окончить»? Только безумию, не потерявшему Бога, только беспредельной нравственной свободе, которой и мир не указ, может ещё быть внятен этот клинический, этот гениальный духовный бред.

Бред русского апокалиптического духа есть бред русской свободы, и этот бред ничего не меняет в порядке исторического мира. Но он открывает неведомые ёмкости индивидуальной души, а, значит, углубляет и душу мира. А ещё бред русской свободы обрекает Россию на бессрочную гибель, лишает самой возможности обрести нормальную человеческую жизнь, ибо жизнь нормальная «человеков разумных» есть жизнь историческая, жизнь смиренная и смирившаяся с осознанными необходимостями. Конечно, Вощев скоро вернётся к дому дорожного надзирателя, и конечно расскажет осмысленному ребёнку тайну жизни, какие ж могут быть сомнения? Разве может не знать эту тайну русский человек-апокалиптик, странник на дороге? А даже если и не знает, то точно знает, что тайна жизни есть. Это знает любой крепко выпивший огненной воды. В России на апокалиптической высоте цену тайне жизни знал Чаадаев, поэтому его апология Истины была бескомпромиссна: «Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине. Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества. Любовь к родине разделяет народы, питает национальную ненависть и подчас одевает землю в траур; любовь к истине распространяет свет знания, создает духовные наслаждения, приближает людей к Божеству. Не через родину, а через истину ведёт путь на небо» — так писал Петр Чаадаев. Это такой же гениальный духовный бред, как приведенный выше отрывок из платоновского «Котлована». И то и другое категорически неудобопредлагаемо и неудобоприемлемо ни в какие времена! Ни тогда, когда писалось, ни теперь, когда читается нами. Потому что и в те времена и в эти оно восприемлется умами историческими, а ногами уходит в доисторическое, головою же выпинается в постисторическое. Продукт русской нравственной свободы, великой русской апокалиптики, предельно духовен и предельно вне и анти-историчен. Он не имеет никакого отношения ни к жизни земной, ни к какому бы то ни было в ней устроению.