Андрей Смирнов

К сожалению, мы не могли позволить Палачу годами вызревать в убогом теле Мириса

Элавера, чей скукоженный Тэннак был столь же пригоден к манипуляциям энергией, как отсохшая

рука калеки — к музицированию. Мы просто не располагали таким временем: передоверяя захват

Ильсильвара смертным, мы лишь затягивали разорение этой страны и отдаляли момент удара со

стороны Светлых — но слишком долго такое положение дел сохраняться не могло. Когда

Солнечные нанесут удар, большая часть наших уже должна быть в строю — тогда, может быть,

мы сумеем отбиться и вынудим наших врагов перейти к позиционной войне, ведь применять свои

самые разрушительные способности и силы они вряд ли рискнут, ибо в этом случае уничтожат не

только нас, но и весь мир людей. По крайней мере, такой ситуацию видел Лицемер, и он

настаивал, чтобы проблема с воскрешением Палача была решена как можно скорее. У меня были

свои соображения на этот счет, но я благоразумно держал их при себе, дабы не быть

заподозренным в предательстве: у Лицемера уже и так завелись параноидальные идеи на счет

того, что его Гениальный План по облагораживанию морального облика Отравительницы могли

предвидеть и учесть, и заблаговременно предпринять все необходимые меры по нейтрализации

его влияния на меня — и я не хотел давать ему повода для лишних подозрений. Кукловод, после

того, как было решено вновь принять его в нашу теплую и дружную семью, взяв, в некотором

роде, на испытательный срок — вел себя паинькой и при всяком удобном случае демонстрировал

свою глубочайшую преданность нашим идеалам и клятвам, данным после низвержения

Горгелойга. Фальшью от него несло за версту, но Лицемер делал вид, будто ничего не замечает.

Вероятно, Отец Лжи решил, что лжец, о лжи которого известно, не может представлять серьезной

угрозы — и, кроме того, можно было не сомневаться, что Кукловод и в самом деле сделается

наилояльнейшим из Последовавших, если только случится так, что в бытие вернется Горгелойг.

Во всяком случае, настойчивость нашего каменноликого брата по скорейшему возвращению

Палача он целиком поддержал, а реализовывать эту идею в итоге мне — тому, кто скорее отложил

бы эту идею в долгий ящик, поскольку появление Палача на арене грозило слишком быстрым

переходом противостояния в плоскость чисто силовую, а мы к такой войне пока еще не были

вполне готовы. К сожалению, элайновский выблядок Шелгефарн, передавший мне кровавый

Камень Воли, сообщил об этом Кукловоду, а тот, узнав, что я держу разговор с Богом Смирения в

тайне, не преминул сообщить о случившемся Лицемеру, что ощутимо испортило наши отношения

с последним и сильно урезало мои возможности для маневра. В результате — мне пришлось

подкорректировать свои планы и смирится с тем, что в разыгрываемой партии уже на данном

этапе в нашей группе появится новый участник, от которого хлопот, вероятнее всего, будет

больше, чем пользы.

Чтобы воскресить Палача быстро, нужно было самим создать «тень бога», которую затем

можно будет объединить с аватарой в ходе ритуала, основная суть которого состояла в слиянии

Живого Алмаза с собственной же проекцией, которой было наделено смертное воплощение.

Таланты каждого из нас имели свои области применения, и поскольку из нас троих к черной магии

я имел наиболее близкое отношение, решать эту задачу пришлось мне. Она была не так уж проста, потому что создание такой тени для другого Князя, равного мне по силе, таило в себе немало

технических проблем, ибо некоторые процедуры по созданию тени бог должен выполнять строго

самостоятельно, а именно этого Палач сейчас сделать не мог. Однако, создать значительную часть

«божественной тени» я мог, не хватало лишь соответствующих ингридиентов — и тогда, в

поисках последних, я принял облик змееподобной твари и отправился в Нингахолп. Эта Бездна

располагалась в седьмом круге Преисподней, называемом Балаокхиблердин, Круг Вертикальных

Щелей, и состоящем преимущественно из областей полого пространства, большинство из которых

также именовались Безднами. Это была граница между средними мирами Ада, переполненными

различными расами демонов, и элитой, облюбовавший восьмой уровень. Ниже было только Дно

— обитель Князей, отказавшихся вести войну после низвержения Горгелойга и получивших за это

право распоряжаться некоторыми силами, владеть которыми сами Солнечные брезговали или не

имели возможности. Балаокхиблердин — это слишком близко ко Дну, и я, как мог, скрыл мощь, которая могла бы выдать во мне одного из Князей. Большинство миров этого слоя (в каком-то

смысле каждую из Бездн можно назвать миром, хотя в таком «мире» не было ничего устойчивого

или ощутимого, и уж тем более не было земли под ногами и неба над головой) были поделены

между возлежащими на Дне, хотя имелось и несколько совсем пустынных, ничейных, и некоторой

частью Князья владели сообща, а не единолично. Балаокхиблердин был важен не только в

качестве рубежа — именно через него текли энергия от верхних и средних слоев Ада вниз, питая

элиту, и именно поэтому его иногда также называли Кругом Истощения: это была ненасытная