Андрей Смирнов

до полного уничтожения Сальбравы. Последовавшие готовы идти этим путем, и поэтому в каком-

то смысле благословлены Отцом, а мы — нет.

— Вы меня сейчас убедите в том, что нам выгоднее было присоединиться к ним! —

Засмеялся Инкайтэ.

Стеклянный Рыцарь хмуро посмотрел на юношу. Асо поджала губы.

— Вот поэтому я и хотела избежать публичного обсуждения, — Княгиня поочередно

посмотрела на своих собеседников. — Неизбежно появятся те, у кого возникнут такие мысли.

— И что ты им ответишь, если они возникнут? — С иронией поинтересовался

Соблазитель.

— Я отвечу, что мы живы, а они целую эпоху были мертвы, — откликнулся Ларгуст

прежде, чем Асо успела заговорить. — И скоро погибнут снова, если продолжат делать то, что

делали прежде. Вопрос в том лишь, как много вреда они успеют нанести прежде, чем вновь падут.

— Значит, ты полагаешь, что нам следует начать с ними войну?

— Нет, — Ларгуст отрицательно покачал головой.

— Тогда какова должна быть наша политика в их отношении, по твоему мнению? —

Спросила Асо. — Ты ведь лучший стратег среди нас, выскажись обстоятельнее, какими ты видишь

наши действия и будущее в целом.

— Попытки угадать будущее я оставлю тебе и твоим зеркалам, — ответил Ларгуст. — А

что касается наших возможных действий, то тут мало что изменилось со времен Войны Остывших

Святил. Мы можем присоединиться к нашим братьям, можем начать с ними вражду, а можем не

делать ничего. Первое означает, что мы погибнем вместе с ними, но главное даже не в этом, а в

том, что сама Сальбрава будет разрушена, если мы пойдем до конца. Мир держится на трех

опорах, проистекающих от трех Изначальных; Солнечные желают максимального ослабления нас

и Лунных Князей, но не полного уничтожения. Однако, Лунная опора стоит твердо, ибо

Серебрянное Светило все еще имеет бытие, пусть даже теперь это бытие подобно существованию

узника в темнице. Но наша опора почти разрушена: если мы падем в бессмысленной

всеуничтожительной войне, погибнет вся Сальбрава. Я этого не хочу и не хотел прежде; мое

желание жизни и моя любовь к этому миру сильнее, чем стремление выполнить волю Отца. То же

касается и всех, кто отрекся от мести и, скрепя сердце, заключил договор со Светом… Что нам

даст война с Последовавшими? Ничего. Она ослабит и их, и нас. Увидев, что между нам идет

междоусобица, Солнечные отложат оружие в сторону и займут выжидательную позицию: чем

дольше мы будем терзать друг друга, тем им выгоднее. Разумнее всего не предпринимать ничего

— чем активнее будут действовать наши безумные братья, тем быстрее Солнечные нанесут по

ним новый удар. Не нужно кулуарных договоренностей и междусобойчиков — наиболее выгодная

стратегия для нас в этих условиях самоочевидна. Нужно лишь довести ее до остальных — дабы

кто-нибудь, увлекшись защитой своих владений или подданых, не оказался втянут в

противостояние с братьями.

— Эггро может служить хорошим примером, почему этого не стоит делать, — мурлыкнул

Инкайтэ.

— Дело не в конкретной победе Отравителя, а в ненужности самого конфликта, — сказал

Ларгуст. — Противоположный результат был бы также не выгоден, и я уже объяснил, почему:

если мы окажемся втянуты в войну с Последовавшими, Солнечные станут бездействовать.

— И ты полагаешь, что при публичном обсуждении тебе удалось бы убедить Готлеаса или

Найкэрана закрыть глаза на захват их владений и порабощение их подданых?

— А что, такие случаи уже имели место быть? — Соблазнитель задал этот вопрос Асо

прежде, чем Ларгуст успел дать Княгине ответ.

— Нет, — ответила она. — Но они обязательно будут, можешь быть в этом уверен.

— Очередные игры с зеркалами, ловящими отблески будущего?

— Нет, — Асо покачала головой. — Элементарная логика. После падения Последовавших

мы забрали себе их миры, подчинили и изменили их расы, преобразовали потоки силы, ранее

принадлежавшие им. Выбивая себе место в Сальбраве, они захотят получить «свое» обратно,

пусть даже из-за большого времени оно изменилось до неузнаваемости. Споры о границах

неизбежны, и я не думаю, что многих обрадует стратегия выжидания, которую предлагает

Ларгуст.

— Я лишь могу предложить, как действовать наилучшим образом, — сказал Стеклянный

Рыцарь. — Я не могу дать Падальщику или Хозяину Огня толику трезвости или ума.

— Поэтому мы здесь, — кивнула Асо. — Чтобы определиться с верной стратегией заранее,

а затем убедить этих двоих и им подобных. Не обязательно делать это путем разумных доводов. Я

не зря пригласила на встречу Соблазнителя.

— Ах, вот в чем дело… — Инкайтэ расплылся в широкой улыбке. — Вот зачем я вам

понадобился!

— Надеюсь, хотя бы тебя я убедил. — Бесстрастно взглянув на Соблазнителя, произнес

Стеклянный Рыцарь.

Инкайтэ помолчал, продолжая улыбаться и неопределенно покачивая головой.

— Наверное, да. — Сказал он наконец. — Я ничего не брал у наших упертых борцунов за

великие темные идеалы, и не представляю, что в моих чудных мирах сладострастия могло бы

представлять для них интерес. Я поддержу твою стратегию невмешательства на общем собрании.

Еще я хочу сказать, что, возможно, нам следовало бы провести переговоры с самими