Андрей Смирнов

мною и заодно перекусить? Не откажетесь ли вы, господин консул, разделить со мною трапезу?

— С удовольствием, — сказал на это консул Гильперик.

И вот, прошли они в другую комнату, и там, подогрев воду на очаге, Марк сделал напиток

из чайных листьев и предложил Гильперику кусок пирога. Затем он начал повествование…

…Когда Каэрдин взглянул на Ничто, таившееся за Дверью, то не исчез, как прочие, ибо он

смотрел на Ничто не своими собственными глазами, а теми глазами, которые дала ему пустота-

пламя. А следует сказать, что пустота-пламя только называется так, и это название условно; на

деле же она не принадлежит к существующему миру и не имеет в нем имени. Это — бездна, это —

вторжение, это — трещина в равновесии сфер, это — несуществующее. Поэтому, когда Каэрдин

взглянул на Ничто, он не исчез. Когда же он шагнул за Дверь, Ничто приблизилось к нему и

хотело поглотить его, но он ударил Ничто своим клинком, и оно отпрянуло, уязвленное — а ведь

никто и никогда прежде не мог как-либо повредить Ничто, но оно поглощало все, что ни касалось

его.

Тогда оно отползло в сильном страхе, а Каэрдин остался посреди бескрайности, которое не

было бескрайностью, посреди места, которое не было местом, посреди «чего-то», в чем, однако ж,

отсутствовали и время, и пространство, и материя, и энергия и все возможные свойства и качества,

которые   только   можно   вообразить   и   которые   являются   принадлежностью   мира   видимого   и

невидимого. Однако Каэрдин существовал, и его собственное существование оттесняло пустоту, а

она не смела поглотить это существование, опасаясь его клинка. И вот, на границе того, чего не

было,   и   где   таилось   Ничто   и   на   границе   мира   как   бы   уже   видимого,   образованного   волей   и

властью Каэрдина, возникло некое существо, назвавшееся Добрым Богом.

Сказал Добрый Бог Каэрдину:

— Зачем ты пришел сюда, отдалившись от мира, которому принадлежишь?

Сказал Каэрдин:

—  Я   принадлежу  только   себе   самому.   Я   не   являюсь   принадлежностью   мира,   который

покинул, равно как и он не является моей принадлежностью.

Сказал Добрый Бог:

—  Однако,   явившись   сюда,   ты   нарушил   естественный   ход   вещей   и   продолжаешь   его

нарушать.

Спросил Каэрдин:

— Каким же образом? Ведь я стою посреди Ничто. О каких законах можно говорить здесь,

где нет ни законов, ни беззакония?

Сказал Добрый Бог:

— О Каэрдин, существование не есть принадлежность только лишь того мира, который ты

знаешь.   Напротив,   известный   тебе   мир   —   лишь   лакуна   в   ткани   существования,   бесплотный

мираж. Ныне ты стоишь посреди другого мира, но не видишь его, потому что он слишком реален

для тебя. Его естественный порядок ты уже успел нарушить, и нарушишь еще сильнее, если и

дальше будешь находиться здесь. Уходи, тебе тут не место.

Сказал Каэрдин, усмехнувшись:

—  Не   знаю,   высший ли  это мир или нет,  пусть  даже   и недоступный  моему взору,  но

учтивости   здесь   явно   не   обучены.   Что   до   того,   что   я   каким-то   образом   мог   повредить

естественный порядок этого «высшего мира», то здесь я могу заподозрить тебя либо во лжи, либо

в ошибке, ибо каким образом мираж может повредить тому, что реально?

Сказал Добрый Бог на это:

—  Ты   и   прежде   пытался   управлять   тем,   что   выходило   за   границы   видимого   мира.

Благодаря стечению обстоятельств ты сумел получить власть над тремя видами того, что ты и

твои   сородичи   называете   «несуществующим»,   но   что   на   самом   деле   существует   в   большей

степени, чем они сами. Первое — это твоя Сила, подобной которой нет и не будет, третье — то,

что явилось к тебе как пустота-пламя, но второе, посредством чего ты стал управлять и третьим —

много страшнее и опаснее третьего, и это третье ты держишь в своей руке, ибо оно имеет вид

меча. Ты сам не знаешь, какой силой владеешь, и что подвергаешь разрушению, и какой порядок

нарушаешь, пользуясь этим мечом. Отдай его мне, и гармония высших сфер будет восстановлена,

а я отпущу тебя обратно, в мир сущий.

Сказал Каэрдин:

— Скажи, о мудрец, знающий ответы на все вопросы: почему, если Ничто и пустота-пламя

являются   чем-то,   что   преисполнено   высшего,   неведомого   мне   бытия   —   почему   все   вещи

реального мира, соприкасаясь с ними, подвергаются уничтожению?

Сказал Добрый Бог:

—  Нетрудно   ответить   на   твой   вопрос.   Также   и   мираж,   соприкасаясь   с   реальными

предметами, исчезает.

Сказал Каэрдин:

— Ты ловко вертишь словами, но я поймаю тебя. Если я лишь мираж, то каким же образом

мне может принадлежать этот меч? Ведь не может же мираж владеть чем-то, что реально.

Ответил Добрый Бог:

—  Однако мираж может околдовать человека, а человек — подчиниться миражу. То же

самое с тобой и твоим клинком. Он околдован тобой.

Сказал Каэрдин с улыбкой:

— Кажется, что ты лучше, чем я, разбираешься в том, что я и что мой меч. Если это так, то

отчего ты не заберешь его у меня, о справедливейший хранитель высшего равновесия?

Захотело   тогда   существо,   назвавшее   себя   Добрым   Богом,   приблизиться   к   Каэрдину   и