Андрей Смирнов

Страной Мертвых, стали отрывать части от прежней вотчины смерти и присоединять их к своим

владениям, или перенаправлять незримые реки энергий, по которым текли души в эти миры, в

свои владения. Естественно, каждый из них при этом стремился захватить те земли и те энергии и

те   души,   которые   по   сути   своей   хоть   в   какой-то   степени   согласовывались   с   его   собственной

Силой.

Поэтому-то и не удивились Зерем и Келесайн, наконец найдя Айнеллу — но не в Стране

Мертвых, а в Преисподней, во владениях Гарасхэна, Повелителя Отчаяния. Смерть не отняла у

Айнеллы   память   и   не   дала   ей   отдохновения   —   нет,   в   вечную   пытку   превратил   Гарасхэн   то

состояние души Айнеллы, в котором она свела счеты с жизнью. Гарасхэн собирал души, подобные

ей — самоубийц и иных людей, умерших в отчаянии — и, как драгоценными светильниками,

украшал этими душами свой дворец и сады, и от энергии, которую излучали души, питал свою

Силу.

Ни Зерем, ни Келесайн не стали и пытаться отнять у него эту душу. Ибо магия Царств

различна, и если Келесайн, один из сильнейших Лордов Небес и Сущего, на своей земле смог бы

без   труда   одолеть   Гарасхэна,   то   в   Аду   иным   было   бы   соотношение   их   сил.   Зерем,   знакомец

многих Адских Князей, попытался было вступить с Гарасхэном в переговоры, чтобы обменять

Айнеллу на кого-нибудь из живущих, но ничего не сумел добиться. Лишь при посредстве Галлара,

короля джинов, удалось заполучить ее. О том же, как вырвался Галлар из темницы, созданной для

него Гюрзой и Каскавеллой, и какова была сущность его тесной связи с Владыками Ада, будет

рассказано в другой раз.

Заполучив   душу   Айнеллы,   Келесайн   искусственно   провел   ее   через   те   превращения,

которые проходит душа после смерти, излечил ее и очистил от боли. После того душа Айнеллы

была помещена в утробу некой женщины, жившей в предместьях Кольмениона, и, по истечении

известного времени, покинула материнское лоно — в теле новорожденной. Родители, не ведавшие

ничего о замысле Зерема и Келесайна и не подозревавшие ничего особенного в своей дочери,

назвали ее Ранхильд.

Прошло   двадцать   лет.   Девочка   выросла   и   стала   на   удивление   красивой   и   стройной

женщиной.   Она   ничего   не   помнила   о   своей   предыдущей   жизни,   новая   же   ее   жизнь   не   была

омрачена   никакими   бедами   или   неудачами   —   как   будто   бы   кто-то   незримый   во   всем

покровительствовал   ей.   Хотя   она   была   из   бедной   семьи,   благодаря   стечению   счастливых

обстоятельств она  обучилась грамоте и наукам,  и,  по совершеннолетию,  поступила в высшую

школу,   где,   помимо   прочего,   обучали   и  колдовскому   Искусству.   Без   больших   денег   и   связей

поступить   в   эту   школу   было   невозможно;   но   у   Ранхильд   неожиданно   отыскались   богатые   и

известные покровители, о которых она ничего не знала и причину расположения которых не могла

понять. В школе среди учеников ходили слухи, что эти покровители — ее любовники, но это было

не так, ибо они сторонились ее и, оказывая те или иные благодеяния, более не вспоминали о ней и

не следили за ее успехами, как будто бы помогали не по собственной воле, но выполняя чье-то

повеление.

Когда   ее   обучение   близилось   к   завершению,   Келесайн   лично,   уже   без   посредников   и

следящих заклятий, встретился с ней. Поначалу он не открыл ей своего подлинного имени, но

пробудил часть ее памяти и этим навсегда заставил забыть о той беззаботной жизни, которую она

доселе вела. Богатство, появившееся неизвестно откуда, по-прежнему сопровождало ее, но отныне

она не находила в прежних невинных удовольствиях хоть сколько-нибудь радости. Вино казалось

ей   уксусом,   люди   —   фальшивыми   марионетками,   день   —   сумерками,   любовь   —   чем-то

потерянным   и   невозможным.   Повелитель   Молний   не   торопился   окончательно   пробуждать   ее

память — он опасался, что это может снова заставить ее свести счеты с жизнью. Однако Ранхильд-

Айнелла   чувствовала,   что   связана   с   Келесайном   чем-то   большим,   чем   просто   золото   или

беззаботная жизнь; она смутно чувствовала, что в его руках — ключи к ее душе и к ее прошлому.

Она стала подозревать, что уже не впервые живет на свете.

В это время ее и познакомили с Мъяонелем. Проделано это было искусно — так, чтобы

Хозяин Рощи ничего не заподозрил. О некоторых его визитах в человеческие города нетрудно

было узнать заранее, а подстроить так, чтобы Ранхильд в нужное время пересекла его путь — и

того легче.

План   блестяще   удался.   Мъяонель,   встречаемый   с   почетом   у   ворот   Кольмениона

бургомистром   и   представителями   городской   аристократии   (прошедшие   десятилетия   сильно

изменили к нему отношение его ближайших соседей), лишь мельком взглянул на Ранхильд — и

тут же вновь перевел на нее взгляд, чувствуя, как наливается сладостной болью застывшее в груди

сердце. Ранхильд была выше Айнеллы и ничуть не похожа на нее лицом, но сердце Тайленара