Андрей Смирнов

того, как оно произошло.

Слова эти ошеломили Талиану.

— Разве вы враги? — Спросила она с сильным недоверием.

— Я не считаю его своим врагом, — ответствовал Гасхааль, — и не питаю к нему вражды.

Однако он сильно  ненавидит  меня  по причинам,  которые  мне  неизвестны,  и обвиняет меня  в

чудовищных   преступлениях,   противоречащих   всякому   здравому   смыслу.   Я   не   против

примириться с ним, но он не хочет.

— Но отчего тогда Келесайн оставил меня в этом замке, если знал, что вы можете здесь

появиться?

—  Сомневаюсь, чтобы он знал об этом. Я оказался в гостях у Джордмонда совершенно

случайно. Кроме того, я ношу личину, которая делает мое лицо совершенно неузнаваемым, ведь

Джордмонд   —   один   из   союзников   и   друзей   вашего   брата,   и,   признаться,   мне   не   очень-то

безопасно здесь находится. Впрочем, я покажу вам, как выгляжу на самом деле.

С этими словами он снял личину. И если личина красивого юноши, которую он носил,

вызывала   неприязнь   у   Талианы,   поскольку   она   подозревала   юношу   в   неких   неблаговидных

намерениях на ее счет, то подлинное лицо Гасхааля, не очень красивое, изрезанное морщинами,

лицо хищника и аристократа, показалось ей куда симпатичнее. Кроме того, имелось и еще одно

обстоятельство. Как уже было упомянуто в начале истории, Гасхааль носил черные одежды, а

Талиана испытывала большую симпатию к этому цвету — хотя бы потому, что ее брат всегда

предпочитал светлое одеяние жреца.

Узнав от Талианы о том, что Келесайн должен вскоре посетить замок Законника, Гасхааль

и   Эмерхад   поспешили   распроститься   с   гостеприимным   хозяином,   опасаясь,   что   Повелитель

Молний сумеет разгадать их личины.

Далее они отправились на Вороний Остров, где Гасхааль хранил записи, которые похитил

у астролога — записи, повествующие о том, когда и в каких местах откроются пути в новый мир.

Эмерхад взялся расшифровать те заметки, но Гасхааль остановил его.

— Кто способен лучше разобраться в них, как не сам составитель? — С этими словами он

вызвал   птицу,   бывшую   когда-то   городским   звездочетом,   и   приказал   ей   объяснить   им   смысл

написанного. Птица исполнила приказание, но по ее словам выходило, что до появления нового

мира   должно   пройти,   по   меньшей   мере,   еще   несколько   месяцев.   На   сем   Гасхааль   и   Эмерхад

расстались,   уговорившись   встретиться   через   некий   срок.   Но   когда   срок   истек,   Гасхааль   не

поспешил   исполнить   это   условие:   своего   брата   он   ценил   скорее   как   возможного   союзника   в

близкой войне, но отнюдь не испытывал желания делиться с ним силой. Обратиться к его помощи

Гасхааль решил лишь перед самой войной и пожалел о том, что и так слишком поторопился,

рассказав родичу так много о своих надеждах и неприятностях.

Однако,   и   об   этом   будет   рассказано   дальше,   жадность   сыграла   с   Повелителем   Ворон

дурную шутку.

И   вот,   спустя   несколько   месяцев,   некоем   месте,   собрались   волшебники,   с   которыми

астролог до часа смерти успел поделиться своими расчетами — Келесайн, Тарнааль, Джордмонд, а

также их ученики и спутники. Из наиболее известных и сильных спутников следует назвать Ягани,

Огненную   Танцовщицу,   Шаркэля,   Хозяина   Видений,   Алгарсэна,   Повелителя   Драгоценностей,

Зерема,   Повелителя   Бестий,   Астану,   Хозяйку   Деревьев   и   Ирвейга,   Властелина   Теней.   Была

открыта дорога в новый мир, и Обладающие Силой вступили на нее. Никто из них, однако ж, не

заметил,   что   позади   процессии,   на   некотором   от   нее   удалении   летела   птица   с   черно-серым

оперением, каковое оперение делало ее совершенно невидимой в сумраке между мирами. Лорды

вступили на землю нового мира, а та птица была первым живым существом, коснувшимся его

небес.

Этот   мир,   в  последующие   времена   названный   Эссенлером,   Рассветными  Землями,   был

удивительным местом. Лучи двух солнц изливались на его моря и долины; смешиваясь, их свет

порождал   многочисленные   радуги   —   зеленые,   золотистые,   алые.   Воздух   не   был   одноцветен,

освещение, вследствие движения двух светил постоянно менялось, плавно, незаметно принимая

новые оттенки. Радостью исполнен был юный мир, и великая тишина царила над его просторами,

и казалось, что эта тишина — лишь сон новорожденного. Земли Эссенлера были пусты и не имели

еще   ни   лесов,   ни   гор   —   появление   тех   и   других,   а   так   же   животных   и   птиц   должно   было

произойти в свои сроки, ждать наступления которых, впрочем, осталось уже недолго. Но голоса

зверей  и тени лесов  были доступны  восприятию  пришельцев,  из которых  никто  не  был чужд

волшебству,   и   чем   дольше   любой   из   них   задерживал   взгляд   на   каком-либо   являвшемся   ему

призраке,  тем  реальнее  тот становился:  так,  с  самой первой  минуты пребывания  в  Эссенлере,

Обладающие Силой стали влиять на него и ускорили его пробуждение. Каждый из них имел свою

долю   в   волшбе   новорожденных   Земель,   и   каждый   определил   ее   и   объявил   пред   другими,   но