Андрей Смирнов

легендах) когда настанет конец этого мира, Убивающий вырвется на свободу и низвергнет

Солнце. А потом Солнце воскреснет и зло будет уничтожено окончательно.

…В последнем — в полном и окончательном уничтожении всякого зла — Эдрик сильно

сомневался. Даже боги в свое время осознали необходимость существования зла и тьмы — как

антитезы добру и свету — для поддержания целостности мироздания, начавшего разрушаться

после Падения Горгелойга. Если уничтожить Нижние Миры, рухнут и Верхние. А чем тогда

станут править боги?

Кроме того, в самой их борьбе зло становилось добром и наоборот — так, что уже

невозможно было отличить, где тьма, а где свет. Конечно, люди почитали Богов Света как

всесвятых и всеблагих, однако именно громовой жезл Осалогбора расколол материк надвое, из-за

чего образовалось Выплаканное Море, и иссушил Страну Хрустальных Городов, превратив ее в

Хеплитскую Пустыню. Другой бог, Салург, наслал на землю великий дождь, уничтоживший почти

все живое — только для того, чтобы умертвить хуриджаров, огненных демонов, рожденных от

брака Земли и Ада. Судьбы простых смертных заботили Богов Света меньше всего, когда они

использовали свое оружие против темных бессмертных. Даже в легендах, которые включены

гешскими жрецами в каноны (не говоря уже о тех, что отринуты и признаны еретическими) —

даже в них боги предстают зачастую самыми обычными убийцами, кровосмесителями,

клятвопреступниками и ворами.

Имена Последовавших за Черным Светилом были преданы забвению. Поверженные враги,

желавшие на заре времен разрушить мир для того, чтобы отомстить Солнцу, превратились в

пугалку для богобоязненной паствы. Последовавшие стали Последышами, а Лицемер и Истязатель

— персонажами детских считалок и страшных сказок. Кроме того, их имена использовали, когда

хотели выругаться более-менее цензурно.

…Эдрик думал о богах потому, что до сих пор не решил еще, как относиться к своему

спутнику. Боги поделили все, что есть, на черное и белое, и в этом мире Льюис Телмарид,

безусловно, был чудовищем, заслуживающим самой мучительной смерти. Но Эдрик не жил в

черно-белом мире. Как действовал бы он сам, окажись он ситуации, аналогичной той, в которую

попал Льюис?.. Идеальный выбор между Добром и Злом существовал лишь в рамках гешской

96

религии, которая сама являлась лишь средством контроля, позволяя богам и их слугам держать в

подчинении безропотное людское стадо. На практике, однако, и боги, и их жрецы менее чем кто-

либо стремились следовать идеалам, которые они сами же и провозглашали. Этим доказывалась та

очевидная истина, которую исповедовала Школа Железного Листа: нет ни добра, ни зла вне

человеческого воображения; выбор всегда происходит не между абсолютными величинами, а

между относительными; каждый сам определяет, кто он есть, насколько силен или слаб.

Непреклонная воля, с которой Льюис Телмарид шел к намеченной цели, по своему импонировала

Эдрику: в рамках его собственных представлений воля, внутренняя сила, сила духа и была той

единственной ценностью, которая определяла все остальное. Мир, в котором жил Эдрик, не

раздирался надвое бесконечной борьбой добра и зла, не расщеплялся неразрешимым

противоречием между «должно, но не хочу» и «хочу, но нельзя». Мир Эдрика был целостным,

тяготевшим к единому центру, и этим центром было чистое «я», освобожденное от всех влечений

и качеств. Воля — вот та сила, которая исходила от «я», и позволяла ему проявлять себя в

поступках, не привязывая себя ни к чему, действуя непреклонно, свободно и бесстрастно.

Поэтому в мире Эдрика Льюис Телмарид не был чудовищем. Там вообще не было ни

праведников, ни негодяев. Там были враги Эдрика и союзники Эдрика, слабые и сильные, рабы

богов и те, кто пытался следовать собственной дорогой. Только тот, кто обладал внутренней

силой, мог стать Эдрику другом или врагом. Тот же, кто собственной волей не обладал — с точки

зрения Эдрика Мардельта не существовал вовсе.

Такой вот незатейливой философии он придерживался.

***

Их попытались задержать у Бисариха — торгового городка, расположенного там, где

начинался самый южный караванный путь, ведущий от оживленных городов Речного Королевства

к океанскому побережью. Здесь от Велаты отделялся ее рукав, впадавший через пятьдесят миль в

Горькое Озеро. Проток — быстрый и бурный; и поскольку Эдрик и Льюис не собирались соваться

в город, им пришлось воспользоваться бродом. У брода, однако, их ждали: полсотни солдат,

спешно выведенных из крепости Агимор, что прикрывала Бисарих с запада, и чародей Хаздор

Киправельт, комендант этой самой крепости.

Хаздор — сорокапятилетний мужчина могучего телосложения, облаченный в

посеребренные доспехи, уверенно восседал на крупной пегой кобыле. Перед ним расположилось

полтора десятка лучников, а перед лучниками — мечники и копейщики. Хаздор прибыл на берег

буквально за несколько минут до того, как там появились беглецы. Об их приближении он узнал

слишком поздно и организовать полноценную засаду просто не успел.

Когда Эдрик и Льюис выехали из леса к рокочущей реке, стрелки уже приладили стрелы и