Андрокл и лев

Место позади императорской ложи в Колизее, где собираются перед выходом участники представления. Посредине широкий проход на арену, идущий под императорской ложей. С обеих сторон от него к входу в ложу поднимаются лестницы, сходящиеся у площадки, образующей над проходом мост. В начале прохода, с двух сторон от него, бронзовые зеркала. На западной лестнице, справа от выходящих из ложи и стоящих на площадке, сидят мученики. Лавиния на средних ступеньках; она задумчива, старается подготовить себя к тому, чтобы достойно принять смерть. Слева от нее — Андрокл ласкает кошку, ища себе утешения. Ферровий стоит позади них, глаза его сверкают, тело напряжено; он полон решимости. У подножия лестницы, в ужасе от приближающихся мук, скорчился, обхватив голову руками, Спинто.

С другой стороны прохода спокойно стоят и сидят гладиаторы, дожидаясь, как и христиане, своего выхода на арену. Один из них (Ретиарий) почти обнажен. У него в руке сеть и трезубец. Другой (Секутор) — в кольчуге, в одной руке меч, в другой — шлем с опущенным забралом. Немного в стороне от них на стуле сидит эдитор. В проходе появляется мальчик, вызывающий актеров на сцену.

Мальчик. Шестой номер программы. Ретиарий против Секутора.

Гладиатор с сетью поднимает ее с пола. Гладиатор со шлемом надевает его на голову; оба идут на арену, первый — причесываясь на ходу щеткой, второй — затягивая потуже ремни шлема и расправляя плечи. Оба, перед тем как выйти, глядятся в зеркало.

Лавиния. Они действительно убьют друг друга?

Спинто. Да, если зрители опустят большие пальцы.

Эдитор. Ничего-то ты не знаешь. Велика важность — зрители. Неужто ты думаешь, чтобы угодить всякому сброду, мы дадим убить человека, который стоит не меньше пятидесяти талантов? Попробовал бы кто-нибудь из моих парней это сделать!

Спинто. Я думал…

Эдитор (презрительно). Ты думал! Кому интересно, что ты думал? Ну, тебя-то убьют, не волнуйся.

Спинто стонет и снова закрывает лицо руками.

Лавиния. Значит, здесь никого не убивают, кроме нас, несчастных христиан.

Эдитор. Если весталки опустят большие пальцы, тогда другое дело. Весталки высокопоставленные дамы.

Лавиния. А император не вмешивается?

Эдитор. Еще как! Мигом поднимет палец, если увидит, что весталки хотят загубить кого-нибудь из его любимцев.

Андрокл. А они не притворяются, что убивают друг друга? Почему бы не сделать вид, что ты умер, а когда тебя выволокут за ноги с арены, встать и пойти домой — как актер?

Эдитор. Послушай-ка, приятель, ты слишком много хочешь знать. С тебя хватит того, что новый лев притворяться не станет. Он голоден.

Спинто (со стоном ужаса). О боже, перестаньте говорить об этом. Нам и без того тошно.

Андрокл. А я рад, что он голоден. Не потому, что желаю ему, бедняжке, мучиться от голода, просто он с большим удовольствием меня съест. Нет худа без добра.

Эдитор (вставая и направляясь большими шагами к Андроклу). Послушай, не упрямься. Пойдем со мной, брось щепотку фимиама на алтарь. Только брось — и ты свободен.

Андрокл. Не могу. Очень вам благодарен, но, поверьте мне, не могу.

Эдитор. Что?! Даже ради спасения жизни?

Андрокл. Предпочел бы этого не делать. Я не могу приносить жертву Диане: она охотница и убивает животных.

Эдитор. Неважно. Выбери любой алтарь. Принеси жертву Юпитеру. Он любит животных, он обращается в животное в неслужебные часы.

Андрокл. Вы очень любезны, но, право, я чувствую, что не могу спасти себе жизнь такой ценой.