Анекдоты из пушкинских времен

— А впрочем, — размышлял отставной генерал, — где нам держаться за чистоту крови? Вот и про князя Владимира Святого пустили недавно байку, уж не с легкой ли руки Николай Михалыча, — что не без иудейской он кровушки. И тут не обошлось без чернявой чернавки. А Державин, говорят, женился на турчанке, да и сам был азият. А младший Пушкин, которым так гордится Сергей Львович, потомок каких-то темных и по физиономии, и по крови Ганнибалов…

— Что ж, — заключил старший Долгорукий, — ты у нас Петр — малый разумный. Да и в возрасте вполне брачном. В твои годы я уже был полковником. Сражался с французом (этого старший Долгорукий, как ни крепился, не мог не сказать). Мы с матерью не будем преградой твоему счастию.

Сцена завершилась объятиями и поцелуями. Достигший «вполне брачного возраста» Петр носился по дому, как ребенок, целовал Антона, танцевал с ма- терью, — словом, дал себе полную волю.

Препятствия возникли совсем не там, где их ждали.

Назавтра Петенька ехал к Зизи уже как к своей невесте, не сомневаясь, что она с пылкостью откликнется на его предложение. Дурнушка, почти урод, бесприданница (впрочем, Петенька доподлинно ничего не знал о приданом, да и не особенно рвался знать), и что-то судачат об ее отце — не то он немец, не то еще похлеще (Петенька плохо во всем этом разбирался и считал ниже своего достоинства докапываться до таких приватностей). На его вкус, Зизи была очаровательнейшая, умнейшая и талантливейшая девушка в мире! И влекло его к ней с неодолимой силой. Тут так все сошлось, что выход для Петеньки был один — брак.

Он ехал в коляске и напевал:

Горные пики дремлют в ночи,
Дол среброликий речкой журчит.

На лужайке возле Яузы Петенька завидел свою Зизи — она прогуливалась с белой собачонкой. Он радостно ее окликнул, высунувшись из окошка. Она приостановилась, и тогда он велел Антону вынести и поставить рядом вон с той тоненькой девушкой четыре громадных корзины цветов — две корзины роз, и две пионов — благоуханнейших цветов. Зизи хохотала, окруженная корзинами. Беленькая собачка в испуге отбежала к дому и наблюдала за хозяйкой выпуклыми, очень похожими на глаза Зизи глазенками. А Петенька в нетерпении и ознобе чувства целовал Зизи руки и бормотал, что приехал делать предложение, что если за ней ничего не дадут — не беда, он богат, что родители его согласны и он хотел бы не тянуть и уже знает, куда им следует поехать в свадебное путешествие. Во время поездки по Европе он высмотрел в Италии чудеснейший уголок, замок невдалеке от Болоньи, где, рассказывают, жил какой-то безумный поэт. Петр сам мог бы в Болонском университете слушать курс философии, а Зизи — приватным образом — изучать естествознание. Это было бы такое немыслимое…

— Не могу, Питер.

Она назвала его Питер, и в начале он услышал только это. Так никто его не называл. Потом оказалось, что у Зизи в Лондоне был кузен Питер, никогда ею не виденный.

— Что вы сказали, Зизи? Я не понял, прослушал.

Внезапно он обнаружил, что она сидит на траве, вблизи корзины с пионами и плачет, уткнувшись в цветы.

— Вы обручены? Вы кому-то обещались?

Он присел рядом с ней на корточки. Зизи замотала головой. Ее слезы замочили рукав его белой модной рубашки. Он вынул батистовый платок с вышитым семейным гербом и попытался вытереть ей лицо. Она отвернулась, вскочила, перепрыгнула через корзину с пионами и полезла на башню. Он рванулся за ней. Тут он настиг ее у столика, где они вчера нюхали ароматические палочки.

— Я замуж никогда не пойду, Питер.

— То есть как, Зизи? Вы меня пугаете. Объяснитесь.

В эту минуту, полную для него ужаса, он жадно, почти злобно, вглядывался в ее лицо — ну же! Урод! Дурнушка! И ее отказ желанен! Но не получалось. Хотелось без конца смотреть.

— Питер, вы мне очень, просто очень…

Она крепко сжала его пальцы, чтобы показать, как он ей «очень».

— Но я решилась замуж не выходить.

— Уйти в монастырь? Послушницей?

Зизи рассмеялась, смахивая с ресниц слезинки.

— Какой вы глупый, Питер. Я же…Ну, да, в моих жилах течет очень древняя и совсем не христианская кровь. Вам уже доложили, наверное? В Вене я много рылась в наших семейных бумагах. Среди моих отдаленных предков — древние Азры из Аравии. Потом они перебрались в Испанию. Я прочла… Мужчины из этого рода, вступая в брак по любви, — умирают. Потому-то мой отец, страстно влюбившись, бежал из Вены в Россию и тут женился на матери. Живут как кошка с собакой, Питер. А женщины… Я вся в бабку, а та в прабабку. А про них известно, что убегали от мужей в первую брачную ночь. И потом никогда не возвращались!

— Но ваш батюшка… ваш отец все-таки появился на свет…

Пётр невольно усмехнулся. Боже, что они с Зизи обсуждают!

— Не будем в это углубляться, Питер!

Зизи сердито пристукнула маленьким смуглым кулачком по столику.

— Я говорю то, что знаю. Бабка и прабабка чуть ли не сразу после свадьбы убегали от мужей! Питер, я не хочу причинить вам такое горе!

— Вы не убежите!