Ангел без головы

Солдат, поднявшийся на сторожевую вышку, попробовал закинуть канат с закрепленным на нем крюком на ограждение. С третьей попытки это удалось: крюк зацепился за верхнюю часть одной из металлических стоек. Пограничник прикрепил другой конец каната к вышке.

– Ну, я пошел! – объявил Маликов. Он пожал руку майору и, повернувшись к Смирнову, сказал: – Все, Гирланду конец. Я его предупреждал во время последней встречи. Я его убью.

– Хочешь присвоить победу себе одному? – спросил Смирнов тихо, чтобы не услышал майор. – Это была моя задача – убить Гирланда. Мне и надо идти.

– Нет. У нас с ним личные счеты, – покачал головой Маликов; он отбросил окурок и протянул руку. – И проследи, чтобы минное поле очистили!

Смирнов пожал ему руку:

– Удачи!

Маликов подошел к сторожевой вышке и поднялся на нее. Помахал оттуда Смирнову, а потом без всяких колебаний взялся двумя руками за канат и начал медленно спускаться к ограждению, перебирая руками и отталкиваясь ногами. Канат провис под его весом. В какой-то момент Смирнову показалось, что Маликов вот-вот коснется земли, но тот благополучно добрался до ограды. Он взобрался на стойку, перекинул ноги через колючую проволоку и, спрыгнув, приземлился уже на австрийской территории.

Помахал всем рукой и затем быстро зашагал ко второму выходу, стараясь держаться поближе к колючке.

Капитан Гуго фон Райтенау, командир австрийского пограничного поста, набрал номер и попросил соединить его с американским посольством в Вене. Он сидел в кресле и в ожидании соединения постукивал карандашом по регистрационной книге.

Капитану было лет сорок. Этот высокий блондин аристократического вида люто ненавидел коммунизм и коммунистов, зато все американское, как правило, вызывало у него восхищение. Он всеми силами старался помогать беглецам из-за «железного занавеса», когда это было в его силах.

Телефонист объявил, что посольство на проводе.

Накануне Франк Ховард, агент ЦРУ в Вене, предупредил фон Райтенау, что сегодня некий американец попробует пересечь границу, и просил сообщать любые новости об этом. Ховард, приятель капитана, не стал пускаться в подробности – сказал только, что это очень важное событие.

Ховард взял трубку.

– Была попытка перехода границы, – доложил ему фон Райтенау. – Но боюсь, что дело кончилось плохо: мы слышали взрывы мин и автоматные очереди. Я сейчас отправляюсь на границу. Вернусь, как только что-нибудь узнаю. Но в ближайшие часа два можешь не ждать звонков.

– Я у аппарата, – ответил Ховард. – Спасибо, Гуго. Это дело чрезвычайной важности. А ты знаешь, в каком квадрате произошла эта попытка?

– Секция пятнадцать, квадрат два, – ответил пограничник.

– Спасибо. Значит, я жду.

В американском посольстве в Париже за последние тридцать шесть часов произошло много событий. Дори наконец узнал о смерти Брукмана: об этом сообщалось кратко, без подробностей, в шифрованной телеграмме из Праги. Дори догадывался, что Гирланд, Уортингтон и Мала Рид, по-видимому, направились к австрийской границе. И их, несомненно, преследуют Маликов и Смирнов.

Дори, бледный, с кругами под глазами, швырнул расшифрованную телеграмму О’Халлорену. Тот прочитал и положил ее на стол.

– Мы же не знаем, где теперь документ – до сих пор у Гирланда или нет, так? – подумал вслух капитан и, помедлив, добавил: – Думаю, он выкрутится. Ставлю на него против Маликова и Смирнова.

Дори снял очки и стал их протирать, что у него обычно означало беспокойство.

– Три дня уже прошло, Тим… Может, пора подать рапорт о потере документа?

– Нет, не надо торопиться. Если он потерян, то так тому и быть. Но остается шанс, что Гирланд вернет его. Не надо заранее надевать себе петлю на шею.

Дори поразмыслил, потом кивнул:

– Да, верно. Ну, по крайней мере, хоть Латимер внедрился без проблем. – Увидев, что для О’Халлорена это новость, Дори пояснил: – Такой был план, Тим. Пока Маликов бегает за Гирландом, я отослал туда вчера утром Латимера. И, насколько мне известно, проблем не возникло… В общем, нельзя сказать, что я полностью провалил дело.

О’Халлорен что-то проворчал.

– Гирланд, конечно, может меня предать, – с горечью сказал Дори. – Если документ у него и если Маликов загонит его в угол, он выкупит свою жизнь ценой этого документа. И никаких угрызений совести не почувствует.

– Ну а почему бы и нет? – спросил О’Халлорен. – Что мы для него сделали, чтобы он хранил нам верность?

У Дори не было ответа на этот вопрос, он только поглядел на капитана, и тот продолжил:

– Я поеду в Вену. Я уже предупредил Ховарда. А у него там есть хороший парень, командир пограничного поста. Он поможет, если что.

– Отлично, Тим, – отозвался Дори. – Мне надо вернуть этот документ. Тебе долго объяснять не надо. Полагаюсь на тебя.

– Если документ еще можно вернуть, мы его вернем, – ответил О’Халлорен и удалился из кабинета.

Не прошло и часа, как он летел на военном самолете в Вену.