Ангел для ОМОНовца

Я кивнула и направилась в спальню, которую выделили нам… мне в этом доме. Наверное, никаких «нас» уже нет. Есть только я и только он. Недолго я была счастлива. Даже горько от этого как-то. И больно. Очень больно. Но я должна его отпустить. Со мной у него нет будущего.

Собрав необходимое, зашла в комнату Веры. Вещи уже упакованы в дорожную сумку, а сама сидит, ждёт и кота к себе прижимает. Увидев меня, вскочила, а Васька сдавленно крякнул.

– Всё будет хорошо, Вера, – попыталась её успокоить, – ты готова?

Она закивала, и я подхватила сумку, повела её вниз. Стас мерил холл шагами и, увидев нас, начал поторапливать. Дом Захарова мы покидали с пятью машинами сопровождения. Вера жалась ко мне в салоне, поглядывая испуганным кроликом на начальника безопасности Сергея Лугарья и его помощника Артёма Корменко. Мужчины сидели спереди, перекрывая широкими плечами вид в лобовое стекло. Даже этот огромный джип длиною в пять метров был мал для них, и они пугали своим грозным видом даже меня.

Дорога была скучной. Мужчины не разговаривали, Вера трусилась, а у меня не было сил сидеть в неведении, хоть и понимала, что никто мне ничего не скажет. Я боялась за Вадима. Так боялась, что внутри всё сжималось, а в глазах пекло. Крутила в пальцах купленный им для меня телефон и понимала, что, не дай Боже, это будет единственным, что у меня от него останется. Я ведь не смогу без него. Уже не смогу. Он всё, что у меня есть. Всё светлое и счастливое завязано на нём.

Наплевав на совесть и возможность помещать в очень важный момент, набрала выученный наизусть номер и поднесла к уху сотовый, но… абонент не абонент.  Оставила сообщение на голосовой почте и, кусая губы, отвернулась к окну… в тот момент, когда прямо на нас неслась машина.

Я только успела обхватить Веру руками и закрыть её собой, как раздался звук удара, затем скрежет, и нас откинуло в бок. Голова взорвалась болью, которая прошлась по шее вниз. Бок начало колоть. Нас крутило как в стиральной машине, пока автомобиль, переворачиваясь, катился, куда-то по склону. Из окна выпал Артём. Стекло и мелкие камни резали кожу, пока нас кидало по салону, как тряпичных кукол. Не было ни страха, ни мыслей. Только пустота и радость, что я успела сказать ему. Успела признаться, пусть и по телефону.

Джип замедлил падение, но перевесив, завалился на бок с противным скрежетом. Меня кинуло вниз. Всё тело ужасно болело. Я не могла двигаться, говорить, только глазами шевелила, и то до тех пор, пока сознание ещё оставалось при мне. И лучше бы я ничего не видела. Передо мной было лицо Веры. Её пустой взгляд смотрел куда-то поверх моей головы. А Сергей лежал на боку, всё ещё пристегнутый ремнями безопасности, но с неестественно вывернутой шеей. Все погибли. И я вот-вот погибну. Вместе с ними. Но прежде чем отключиться, я услышала выстрелы. Много выстрелов. Казалось, там шла уже Вторая Мировая война. Послышался грохот, на меня посыпалась земля, и салон затянуло тёмной пеленой.

Было так холодно. Мне ужасно хотелось пить. Надо мной постоянно кто-то что-то бормотал про какие-то повреждения, пилюли и последствия, а я не могла соединить их в единую цепочку и уловить суть. Мозг не хотел работать. Тело не хотело слушаться. Глаза не хотели открываться. Единственная часть, которая во мне не болела, эта левая бровь. Я не понимала, что со мной. Почему я чувствую себя так, будто попала в жуткую аварию?

С огромным трудом мне удалось разлепить веки и сфокусировать взгляд на… что? Грешник? И министр обороны? Что они тут делают? И кто остальные люди?

– Как ты себя чувствуешь, Саша?

Я с испугом посмотрела на… как непривычно видеть владельца клуба во врачебном халате.

– Больно.

Блондин с тёмными бровями кивнул, а глаза сверкнули удовлетворением от ответа.

– Это скоро пройдёт. Часа через два ты сможешь бегать. Сколько пальцев видишь?

Он показал два.

– Два, но раздваиваются. Что вы тут делаете? Где я?

– Ты в «MEDcorporation», я дал тебе одно средство. Оно залечит твои раны, но мозгу потребуется время для адаптации к новым условиям…

Я потянулась к глазам рукой, но застыла на полпути. Она была покрыта кровью, словно я сунула её в мясорубку, но потом повреждения восстановились. И, кажется, так и было, потому что я видела мелкие шрамы, которые исчезали на глазах как в ускоренной съёмке.

– Что случилось?

– В смысле? Ты не помнишь?

Я посмотрела на удивлённого Грешника… Почему он вообще рядом? Он дружит с моим мужем, поэтому Олег привёз меня сюда?

– Нет, не помню.

– Какое вчера было число?

– Ам… – я напрягла память – двадцать восьмое января две тысячи двадцать второго года.

– Сегодня седьмое июля, Саш. И, кажется, у тебя амнезия.

Глава 13. Вадим