Ангел для сестры

– Доктор, на прошлой неделе я позвонила вам и обратилась с просьбой подготовить отчет с вашим экспертным мнением о психологической травме, которую может получить Анна в случае смерти сестры.

– Да. И для этого я провела небольшое исследование. Подобный случай имел место в Мэриленде. Одну девочку попросили быть донором для ее сестры-близнеца. Психиатр, работавший с этими детьми, пришел к выводу: близняшки настолько сильно привязаны друг к другу, что достижение успешного результата в лечении принесет неизмеримую пользу донору. – Она смотрит на Анну. – По моему мнению, вы сейчас рассматриваете похожую ситуацию. Анна и Кейт очень близки, и не только генетически. Они живут вместе, гуляют. Они провели вместе буквально всю жизнь. Если Анна отдаст сестре почку и тем спасет ей жизнь, это огромный подарок, и не для одной Кейт. Так как Анна останется частью целой семьи, через которую идентифицирует себя, и это лучше для нее самой, чем при потере одного из родственников.

Это такая гигантская лужа психологического бла-бла, что я с трудом представляю, как ее переплыть, но, к моему изумлению, судья слушает слова доктора Но с искренним участием. Джулия тоже наклонила набок голову и сосредоточенно нахмурилась. Я что, единственный в этом зале, у кого работают мозги?

– Более того, – продолжает доктор Но, – есть несколько исследований, которые показывают, что дети, выступавшие в роли доноров, обладают более высокой самооценкой и чувствуют себя более важными в семейной иерархии. Они считают себя супергероями, потому что способны сделать то, что не под силу никому другому.

Это самое неправдоподобное описание Анны Фицджеральд из всех, какие я слышал.

– Вы считаете, что Анна способна принимать самостоятельные решения по медицинским вопросам? – спрашивает Сара.

– Абсолютно нет.

Вот сюрприз!

– Какое бы решение она ни приняла, оно отзовется обертонами на всей семье, – говорит доктор Но. – Девочка будет думать об этом, и такое решение невозможно считать полностью независимым. К тому же ей всего тринадцать лет. Ее мозг находится на той стадии развития, когда он еще не способен заглядывать далеко вперед, так что любые решения она будет принимать, имея в виду ближайшее будущее, а не долгосрочную перспективу.

– Доктор Но, – вмешивается судья, – что бы вы порекомендовали в данном случае?

– Анне необходимо руководство человека с более богатым жизненным опытом… кого-то, кто будет думать о ее интересах. Я рада работать с этой семьей, но родители должны оставаться родителями, потому что дети ими быть не могут.

Когда Сара передает свидетельницу мне, я готов к убийству.

– Вы предлагаете нам поверить, что, отдав почку, Анна обретет все эти сказочные психологические преимущества?

– Именно так, – подтверждает доктор Но.

– В таком случае не будет ли резонным предположить, что в случае, если она отдаст эту самую почку, а сестра не перенесет операцию, Анна получит значительную психологическую травму?

– Я уверена, родители помогут ей с этим справиться.

– А как быть с тем фактом, что Анна заявляет о своем нежелании и дальше быть донором? Разве это не важно?

– Чрезвычайно важно. Но, как я сказала, сейчас Анна находится в таком состоянии, когда главными движущими факторами для нее являются краткосрочные последствия. Она не понимает, к чему на самом деле приведет это решение.

– А кто это понимает? – спрашиваю я. – Миссис Фицджеральд уже не тринадцать лет, но она живет, каждый день ожидая падения с ноги второй туфельки, в смысле здоровья Кейт, вы так не считаете?

Доктор Но неохотно кивает.

– Вы можете сказать, что она определяет свою способность быть хорошей матерью через борьбу с болезнью Кейт. На самом деле, если ее действия продлевают жизнь дочери, то она сама от этого психологически выигрывает.

– Разумеется.

– Миссис Фицджеральд чувствовала бы себя гораздо лучше в семье, где есть Кейт. Знаете, я зашел бы даже так далеко, что сказал: решения, которые она принимает на протяжении своей жизни, не вполне независимы, так как на них лежит тень проблем, связанных с заботами о здоровье Кейт.

– Вероятно.

– Тогда, следуя вашей же логике, – завершаю я, – не будет ли верным утверждение, что Сара Фицджеральд выглядит, чувствует и ведет себя как донор Кейт?

– Ну…

– Только она не предлагает использовать свой костный мозг и кровь, а выступает за то, чтобы их брали у Анны.

– Мистер Александер, – предостерегающим тоном произносит судья.

– И если сама Сара подходит под психологический портрет донора из числа близких родственников, не способных принимать независимые решения, тогда почему она считается более способной принимать такие решения за Анну?

Краешком глаза я вижу ошеломленное лицо Сары. Слышу, как судья стучит по столу молоточком.

– Вы правы, доктор. Но родители должны быть родителями, – говорю я. – Но иногда они справляются с этой ролью недостаточно хорошо.

Джулия