Ангел с Чёртова острова

– Уагадугу, – вырвалось у меня.

– Что, простите? – растерялся голос, и я вспомнила бабушкин совет. Однажды мне предстояло сыграть Белоснежку в пьесе про Белоснежку и семь гномов. «Если забудешь слова, а суфлер будет говорить слишком тихо, то просто очень ме-е-едленно начни повторять последнюю фразу, которую уже сказала».

– У… меня… украли… мобильник… И я… слегка… расстроена… – Тут я вспомнила номер мобильника и ухватила себя за подбородок, чтобы вновь не затараторить.

Положив трубку, я подождала пять минут, а потом набрала номер Пони и услышала автоответчик, сообщивший, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Я поставила галочку напротив первого пункта в моем списке.

Мама говорит, по Дурмот-Дурмот-Дурмоту можно часы сверять, и это значило, что времени у меня было совсем впритык. Через несколько минут он вернется с пробежки, засядет минут на пятнадцать в туалете, потом примет душ, позавтракает и уедет в свой фитнес-центр.

Я помчалась на первый этаж, прямиком в мамин кабинет, и схватила корзинку с рукоделием. Вывалив на пол ее содержимое, я отыскала куски меха, оставшегося от костюма овцы, который мама смастерила для нашего рождественского представления.

Я схватила мех и поспешила в туалет, где положила мех на унитаз и нарисовала на мехе контуры сиденья. Затем я достала тюбик с суперклеем и густо намазала клеем сиденье.

Возле дома хлопнула дверца машины – это приехал Дурмот-Дурмот-Дурмот. Я выскочила из туалета и притаилась в мамином кабинете, прислушиваясь к тому, как поворачивается в замочной скважине ключ, и шепотом повторяя:

– Господи, миленький, пожалей меня, бедняжку, сделай так, чтобы он меня не позвал. Пожалуйста, только бы он меня не позвал.

Если он позовет меня и спросит, где я, задача сильно усложнится, но, к счастью, судя по звукам, он снял кроссовки и босиком прошлепал прямо в туалет.

Я с опаской приоткрыла дверь и принялась считать. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы он намертво приклеился к сиденью?

– Астрид, это что еще такое?! – заорал он и выругался. Я уже готова была поздравить себя с успехом, когда дверь распахнулась, да с такой силой, что ударилась о стену.

– Ты чего творишь? – завопил он, но почему он кричал, я сперва не поняла – может, оттого, что только что пробежал несколько десятков километров, а может, от злости, но лицо у него покраснело и теперь было почти такого же цвета, как обмотанное вокруг пояса полотенце.

– Привет. А я и не знала, что ты уже вернулся… – пробормотала я, чувствуя, как дрожит нижняя губа. Вечно у меня ничего не получается! В статье же было написано, что тот англичанин за одну секунду приклеился к сиденью.

– Там все каким-то желе вымазано! – закричал он еще громче. – Что ты такое творишь?

– Я… не знала… что ты… уже вернулся… – повторила я и, сама того не желая, всхлипнула. Ненавижу реветь. Ревут только маленькие мальчишки и слабаки.

– Так чем ты вымазала сиденье? – спросил он.

– Ты знаешь, что мужчины примерно три года своей жизни проводят в туалете? А женщины – в три раза больше. То есть целых девять лет, – сказала я.

– Астрид! – не выдержал он.

– Я хотела сделать маме сюрприз и смастерила специальную подстилку для унитаза. Я как раз пошла в кабинет за подстилкой, как тут ты вернулся и сел на унитаз, – объяснила я и опять захлюпала носом.

– Клей! – завопил он, и в эту секунду мы оба кое-что заметили. Правая рука, которой он придерживал полотенце, приклеилась к ноге.

Дурмот-Дурмот-Дурмот попытался было высвободить руку, но поняв, что прилипла она намертво, совсем потерял голову – принялся прыгать по коридору и дергать рукой, так что со стороны казалось, будто он пляшет. Потом он запутался в ногах и повалился на пол. Теперь казалось, что он с кем-то борется.

– Что это за клей?! – завыл он подозрительно тонким голосом.

– Суперклей… – ответила я. Слезы, подступавшие к горлу, исчезли, и сейчас я с трудом сдерживала смех.

– Значит, суперклей, – шепотом повторил он, – что-то никак не могу руку оторвать.

– Я не знала, что ты вернулся домой… – в третий раз повторила я.

– Полотенце прилипло, – прошептал он.

– Я читала, что надо смочить жидкостью для снятия лака! – заявила я и побежала в ванную. Спортивный чехол с мобильником лежал на стиральной машинке, я уже хотела достать телефон, когда Дурмот-Дурмот-Дурмот опять заорал, да так громко, что я схватила пузырек с жидкостью для снятия лака и бросилась назад. Он выхватил у меня пузырек, но открыть его одной рукой никак не получалось.

– Давай помогу, – предложила я. Он кивнул и поднялся.

Мигом открутив крышку, я, не спрашивая, плеснула чуть-чуть жидкости на полотенце, туда, где оно приклеилось к спине. Тут уж Дурмот-Дурмот-Дурмот заголосил совсем невыносимо.

– Жжет! Жжет! – Он, словно кенгуру, запрыгал по коридору, а потом рухнул в гостиной на диван и выгнулся дугой – совсем как мама на том видео, где она меня рожает.

– Тебе надо в больницу – я вызову такси! – сказала я.

Теперь Дурмот-Дурмот-Дурмот подскуливал, словно маленький щенок.