Ангел с Чёртова острова

Кондуктор пришел с проверкой, когда мы почти доехали до границы со Швецией. Взглянув на часы на мобильнике, я решила, что через пятнадцать минут отправлю маме с папой эсэмэски. К этому времени они уже точно уедут из нашего Конгсвингера.

Вытащив мобильник, я вспомнила, что телефонный счет так и не пополнила. Но денег у меня как раз хватило, чтобы отправить папе вот такое сообщение: «Я переезжаю на Чертов остров и буду там отшельницей. Не пытайтесь меня искать – я вас больше видеть не хочу». Отправив его, я выключила мобильник.

10

Поезд, в котором я ехала, бабушка назвала бы скоростным – он останавливался только на самых крупных станциях. На секунду я вдруг ужасно затосковала по бабушке. Она боится летать, но ужасно любит путешествовать и часто говорит, что на поезде объехала всю Европу. А еще она обещала взять меня с собой, когда я стану немножко постарше.

Что бабушка имеет в виду, не знаю, но я бы дорого дала, чтобы на нее посмотреть, когда она узнает, что я в одиночку отправилась на поезде в Швецию. При мысли об этом мне стало не по себе, и я опасливо огляделась.

Рядом со мной сидела парочка – парень с девушкой, которые всю дорогу, от самого Конгсвингера, держались за руки. В углу возле двери расположились пятеро мальчишек в скаутской форме. Они говорили по-немецки. Через проход от них восседала величественная пожилая дама, на удивление тепло укутанная, – в зеленой ветровке и огромной шляпе, похожей на ту, что папа надевает на рыбалку.

Чуть дальше сидел полный, коротко стриженный мужчина в горчичного цвета рубашке с коротким рукавом и клетчатых шортах, которые, казалось, вот-вот разойдутся по шву. В кино так обычно выглядят простачки, и я уже почти успокоилась, но тут же вспомнила бабушкины слова: некоторые люди только прикидываются глупыми.

Мужчина перехватил мой взгляд и, схватив со стола бумажную салфетку, принялся промокать ею лоб, потом подмышки – лишь тогда я отвела наконец глаза в сторону.

Сердце у меня колотилось так громко, что его удары отдавались в висках, и я старалась думать о чем-нибудь еще – о поездах и часах, например. Ведь именно благодаря поездам люди начали пользоваться часами. До появления железных дорог время определяли в основном по солнцу, но как только между городами начали курсировать поезда, пассажирам понадобилось более точное время.

Я вновь украдкой посмотрела на полного мужчину, и именно в этот момент он посмотрел на меня. Он опять взял салфетку и протер лоб, а вдобавок еще и губы облизнул, как будто зализывая ранку.

Я быстро вытащила из рюкзака блокнот и постаралась сконцентрироваться на своих записях. Стоит что-то написать на бумаге, и сразу начинаешь в это верить. Поэтому, например, мои одноклассницы в мобильном ставят значок «сердечко» перед именами Хенрик или Себастьян, а в дневнике по сто раз пишут «Стиан» или «Мариус». И тогда кажется, будто с этими мальчиками они уже встречаются.

В своем блокноте я нарисовала карту Чертова острова – правда, только по памяти. Место, где я собиралась пристать, было обозначено жирным крестиком. Я также изобразила другой берег, тот, откуда лодки отправлялись к острову. Рисование никогда не было моей сильной стороной, поэтому причал больше напоминал перекосившуюся площадку для скейтборда. Кстати, в Южной Африке одну обезьяну научили рисовать, а потом отправили ее картину на выставку, и ее картину оценили дороже, чем полотна настоящих художников.

Полный мужчина зашевелился, я поняла, что он собирается встать, и с большим трудом заставила себя на него не смотреть. Мысли мои путались, мне с трудом удавалось концентрироваться на своих записях.

Я достала ручку и крепко вцепилась в нее. У всех секретных операций имеется кодовое название. Я поднесла ручку к бумаге. Толстяк тяжело дышал, а когда он поднялся, мне показалось, будто сиденье под ним с облегчением вздохнуло.

Операция… «Дьявольская пасть». Ну нет, это слишком явно! Операция «Обезьяна»? «Два банана»? «Дьявол из кармана»?

Даже несмотря на стук колес, я слышала шарканье – толстяк куда-то направился. Наверняка в туалет. Или просто выходит на следующей станции. Ну конечно, так оно и есть – иначе я не выдержу и заору на него. Я умею очень громко кричать, но что, если он не испугается? И вдруг на мой крик прибежит кондуктор? А если меня спросят, где мои родители? И не выпустят из поезда? Вдруг кондуктор вызовет полицию?!

На прошлой неделе в новостях показывали девочку, которую здесь, в Швеции, ссадили с поезда. Ее сестра пошла в туалет и взяла с собой билеты, а кондуктор на первой же станции взял и высадил девочку. Но у меня-то билет есть! Я думаю, они не имеют права меня высаживать! А еще я слышала, что девочку высадили, потому что отец у нее из Африки и сама она тоже темнокожая. Мол, если бы она выглядела как обычная шведка, то могла бы всю жизнь без билета кататься. Я сглотнула слюну. Однажды какая-то сердитая тетка в магазине назвала меня черномазой – потому что у меня, как у папы, темные волосы.