Ангел с Чёртова острова

– Я… одна? Еду ли… одна? – переспросила я. – Н‐нет. Не совсем. Мне же только одиннадцать. То есть скоро будет одиннадцать.

– А с кем ты едешь? – Он огляделся.

– С бабушкой.

– И где она? – Он быстро взглянул на дверь.

– Она уже в поезде сидит. Бабушка живет в Осло, там и села.

– А почему тогда она не купила билет и на тебя?

Я почувствовала, что колени у меня задрожали, и вцепилась обеими руками в прилавок. В ушах зашумело, воздуха вдруг стало резко не хватать.

Что же мне делать? Ведь я так хорошо все продумала! Я внезапно вспомнила то лето, когда мы ездили на Крит, – в аэропорту тогда я видела двух детей, на шее у которых висело по табличке с надписью: «Я путешествую один». Мне тоже надо было такую смастерить, вот только сейчас уже поздно. Я услышала, как за спиной у меня хлопнула дверь.

– Ой, это же Астрид! – послышалось откуда-то сзади. Голос показался мне знакомым, но чтобы понять, кто это, мне пришлось повернуться, и я столкнулась лицом к лицу с Лайлой Хемингбю, моей классной руководительницей. Говорить я не могла и поэтому молча кивнула.

– Едешь куда-то?

Я пожала плечами.

– Не поняла…

Я медленно выдохнула и попыталась собраться с силами.

– Мы с бабушкой собирались в Швецию. Бабушка села на поезд в Осло и сейчас уже едет. А я хотела билет купить, но… – Я замолчала и посмотрела на паренька за стойкой.

– Что? – спросила Лайла.

– Он говорит, что билет для меня должна была купить бабушка.

– Что-о?! – Брови у Лайлы поползли вверх, и она смерила продавца полным негодования взглядом.

– Ну нет, я такого не говорил! – запротестовал он. – Я просто проверяю, всё ли в порядке.

– Это – Астрид, а я ее классная руководительница, – сказала Лайла, и паренек поспешно напечатал билет. Я положила на стойку деньги и, отойдя к холодильнику с мороженым, дождалась Лайлу. Ее поезд приходил почти одновременно с моим, но следовал в противоположном направлении – в Осло.

Боясь, что кондуктор в поезде окажется таким же любопытным, как продавец, на перроне я старалась не отходить от Лайлы. Если кондуктор увидит нас вместе, то может принять за маму с дочкой. Друг на дружку мы похожи даже больше, чем я и мама. Есть ли у Лайлы муж, я не знаю, но, по-моему, она красивая – высокая, стройная и одевается нормально, а не так, как будто идет на кинопремьеру. Так моя бабушка говорит про дам, которые любят расфуфыриваться, и я ее прекрасно понимаю.

– Вы надолго уезжаете? – Я показала на большой зеленый чемодан на колесиках, который Лайла катила рядом.

– Нет, ненадолго. Просто очень далеко – в Америку, – ответила она.

– Ой, как клево! А я летом поеду только в Южную Норвегию и на Крит.

– Значит, лето у тебя будет насыщенное. А сейчас ты еще и в Швецию собралась.

Я кивнула. В громкоговоритель объявили, что мой поезд скоро приедет, Лайла нагнулась над чемоданом, но мне надо было, чтобы кондуктор увидел нас вместе, и я снова постаралась привлечь ее внимание.

– А куда именно вы едете? – Я тронула ее за локоть.

– В Массачусетс, – ответила она.

– И в какой город?

– А одно небольшое местечко – ты о нем вряд ли слышала. Оно называется Мартас-Винъярд.

Чтобы не перебить Лайлу, мне потребовалась вся моя выдержка. Мама говорит, что перебивать собеседника невежливо.

– Конечно, слышала! – воскликнула я. – Именно там снимались «Челюсти», а это один из самых любимых папиных фильмов.

– Ой. Ну тогда, наверное, в море там лучше не лезть – вдруг это опасно. – Лайла улыбнулась мне. Стук колес становился все громче, но поезда по-прежнему видно не было.

– Опасным может все что угодно оказаться. Вот вы, например, знали, что кокосовые орехи ежегодно убивают больше людей, чем акулы? От челюстей акул в год погибает примерно человек 150, а кокосовые орехи убивают около 20 000.

В последнем я немного сомневалась – может, таких бедняг не двадцать, а всего две тысячи, но Лайла все равно расхохоталась. Как раз в этот момент на повороте показался поезд.

– Малышка Астрид, ты в своем репертуаре! Я буду по тебе скучать. И, кстати, кокосовых пальм в Массачусетсе почти нет.

– В 1891 году одного английского моряка по имени Джеймс Бартли заживо проглотил кит, и моряк двое суток провел у него в животе. Когда его вытащили оттуда, кожа у него была совсем белой от китового желудочного сока. Но в остальном моряк был целехонек и прожил еще тридцать пять лет, – сказала я. Поезд остановился прямо перед нами, на первой платформе.

– Отдохни как следует и не думай ни о чем. А то еще придется тебя переводить сразу на два класса вперед, – сказала Лайла, и я не сразу поняла, что она шутит. Большинство пассажиров уже вышли, и мимо нас по платформе прошагал кондуктор.

– Счастливого вам пути, – сказала я и расставила руки, так что Лайле пришлось меня обнять.

– Ну как, видишь где-нибудь свою бабушку? – спросила она, когда я наконец отлепилась от нее.

– Я знаю, где она сидит, – заверила я ее и одной из последних вошла в поезд.