Ангел с Чёртова острова

– Ну да, волокушу, как у индейцев, которые жили в прериях. Две длинные жерди или палки, а между ними одеяло. Почти как гамак, только горизонтальный. В такие волокуши впрягали лошадей, и получалось что-то вроде телеги без колес. Повезло вам, что я хорошо помню, кто такая Яркая Луна, – сказала мама.

– Кто-кто? – не поняла я.

– Подружка индейского вождя по имени Серебряный Столб. Когда мы с папой были маленькими, был такой мультик.

– Да уж, из тебя получилась отличная Яркая Луна, – проговорил папа, а мама улыбнулась ему так, как давно уже не улыбалась.

Мама сломала несколько веток, очистила их ножом и привязала к ним спальный мешок ремнями от рюкзака. Я побежала к берегу и наполнила бутылки водой. Потом мы положили папу на волокушу, и мама потащила ее к пещере, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Когда мы наконец добрались до росших возле пещеры кустов, по маминому лбу катился пот, и она тяжело дышала.

– Помочь? – предложила я.

– Когда в пещеру будем затаскивать – да, – простонала мама.

До пещеры оставалось еще несколько метров, и я старалась унять мучившую меня совесть. Главное – укрыть папу от дождя, а уж лодку мы отыщем. Мама права, уж одну из лодок наверняка прибило к берегу. А может, и обе.

Я уже открыла рот, собираясь удивиться, почему листья на кустах разного цвета, но тут вдруг заметила, что кусты эти ненастоящие. Да и не кусты это вовсе, а воткнутые в землю ветки.

– Это не кусты. Это просто ветки из земли торчат, – поделилась я своими соображениями с родителями.

– Тем лучше, – бросила мама, – выдерни их и помоги затащить папу внутрь.

Я ухватилась за ближайшую ветку и поразилась – ветки были сцеплены, так что получалось что-то вроде ворот. Я слегка оторопела.

– Быстрее! – скомандовала мама и осторожно сдвинула фальшивые кусты в сторону.

Пещера оказалась намного больше, чем я думала, а еще там повсюду виднелись свечи, воткнутые в бутылки или прилепленные воском прямо к скале. На полу валялось одеяло или подстилка, несколько банок с консервами и нечто похожее на газету.

– Похоже, тут кто-то жил, – проговорила я.

– Вот и хорошо, – ответила мама, – это наверняка шведы отмечали тут праздник середины лета. Значит, можем смело оставить здесь папу, а сами пойдем лодки искать. Поможешь мне?

Поддерживая папу с обеих сторон, мы довольно легко завели его в пещеру, и мама уложила друг на дружку спальные мешки – сперва свой, потом мой, а сверху папин.

В пещере пахло костром, стены казались закопченными. Когда мы укладывали папу в спальный мешок, я подумала, что если бы не его нога, то сложилось все даже лучше, чем я задумала. Папа, мама и я в нашей собственной пещере, словно маленькая первобытная семья.

– Бальтазар, ты как? – Мама потрогала папин лоб.

– Бывало и лучше, но со спальным мешком это вы хорошо придумали. Если еще дашь мне таблетку, то я даже заснуть смогу. – Папа вымученно улыбнулся.

– Конечно. По-моему, у тебя температура – что-то уж слишком лоб горячий. – Мама принялась рыться в моем рюкзаке. Увидев запасы еды и примус, она исподлобья посмотрела на меня, но промолчала. Лишь когда ее пальцы наткнулись на клещи, мама, будто обжегшись, отдернула руку.

– Это еще что такое? – спросила она.

– Это клещи, – ответила я.

– Твои?

– В какой-то степени.

– Даже знать не хочу, где ты их раздобыла. – Мама опять полезла в рюкзак и вытащила наконец упаковку болеутоляющего. Она достала из нее таблетку и протянула папе.

– Вот, – сказала она, – выпей. Снотворное я тоже тут оставлю, но до нашего возвращения не принимай его. А то заснешь – и тогда тебя уж точно в лодку не затащишь.

Папа кивнул и запил таблетку водой.

А мне вдруг стало очень спокойно: я подумала, что мы вновь стали мамой, папой и ребенком. Приятно было видеть, как мама заботится о папе, да и разговаривали они теперь по-человечески, а не как двое политиков в теледебатах.

Похоже, мама ни на секунду не сомневалась, что лодки мы отыщем. Значит, ночевать на острове все-таки не придется. Ну и ладно. Мы и так немало пережили вместе. Возможно, мама с папой поймут, что мы по-прежнему можем делать что-то вместе, причем без Пони и Дурмот-Дурмот-Дурмота. У бабушки в шкафу стоит книга, которая называется «Все наверняка будет хорошо». Иногда мне и правда так кажется.

20

Мы двинулись вверх по тропинке, продираясь сквозь густые, местами почти непроходимые заросли. Я вновь отметила про себя, что птицы здесь ведут себя намного свободнее, чем в Скугли.

– Готова поклясться, что вон там гадюка, – сказала мама, когда мы возвращались туда, где я прятала лодку.

– А бабушка говорит, что клясться вообще не стоит. К тому же вероятность, что тебя убьет пробкой от шампанского, намного выше, чем вероятность умереть от укуса гадюки. – Я едва поспевала за мамой.

– На этом богом забытом острове-то? Вряд ли, – не поверила мама.

Ответить я не успела – мама вдруг испустила пронзительный вопль и запрыгала на одном месте. Сперва я даже испугалась, что она и впрямь наступила на гадюку, но потом поняла, что ее так напугало.

– Крыса… – прошипела она и подняла правую руку, словно сжимая пистолет.