Ангел с Чёртова острова

Улыбка на лице мужчины исчезла, он выпустил мою ладонь, отошел в сторону и уселся на корточки возле маленькой раскладной лестницы. Я испугалась, что сказала глупость и что теперь он разозлится и свяжет меня. В конце концов, откуда мне знать, что он – не из шайки похитителей? Ведь как ни крути, а это он держит меня в темной пещере.

Помолчав, он прокашлялся.

– Дочь, говоришь? – Голос его звучал как-то сдавленно.

– Да это же просто сон. А снам верить нельзя, – сказала я. Когда он говорил басом, мне нравилось намного больше.

– Ты права, – согласился он, – снам верить не стоит. Дочери у меня никогда не было. У меня был сын. Я потерял его восемнадцать лет назад. Когда Сугхру погиб, ему было примерно столько же, сколько тебе сейчас.

– Как-как вы сказали?

– Сугхру – я так называл его.

– А полное имя у него какое было?

– Произнести его тебе будет трудно.

– И его убили во время войны, да? – спросила я.

Мило Милодрагович сглотнул.

– Нет, – ответил он, – мой сын умер от воспаления легких, но, если бы не война, его могли спасти. Тогда я решил уехать из страны, которая когда-то называлась Югославией. Сейчас она рассыпалась на тысячу кусочков.

– Мой папа родился в Чехословакии. Она тоже потом развалилась, но куска получилось только два, – сказала я.

И тогда Мило Милодрагович сделал нечто совершенно неожиданное. Он откинул назад голову и расхохотался. Смеялся он так долго, что сперва я даже испугалась, но потом его хохот заразил и меня. Я смеялась, пока не забыла, почему смеюсь. Смеялась, пока на глаза не навернулись слезы. Смеялась, пока Мило Милодрагович не замахал руками, потому что больше смеяться был не в силах.

– Астрид Барос, ты мне нравишься, – сказал он.

35

Мило Милодрагович налил мне в чашку крепкого чаю, протянул бумажную тарелку с куском мяса – и лишь тогда я поняла, что ужасно проголодалась. Заглотив, почти не жуя, практически весь кусок, я отхлебнула чаю.

– Вот вкуснятина! Это курица, да? – спросила я.

– Барсук, – ответил Мило, и я, вдруг поняв, что больше не смогу съесть ни кусочка, поставила тарелку на пол.

– Эти мужчина и женщина – твои мама с папой? – спросил он.

Я кивнула и посмотрела наверх. Ветки, из которых была сделана крыша, лежали плотно, но кое-где внутрь все же просачивался свет.

– Сейчас что, день? – удивилась я.

Он кивнул.

– Я видел, как ты сюда приплыла, – сказал он.

Я промолчала.

– Почему вы приплыли на разных лодках и зачем ты вытолкала родительскую лодку обратно в море?

Я даже выдумывать ничего не стала. И правду приукрашивать тоже. И не старалась казаться лучше, чем я есть. Я просто рассказывала, и от этого мне сделалось так хорошо, как давно не было. И я уж точно чувствовала себя лучше, чем весь предыдущий день.

Мило Милодрагович долго сидел и смотрел на меня. Лицо его посерьезнело. А потом он кивнул, словно я сказала что-то очень умное, и произнес несколько слов на непонятном мне языке.

– Что-что? – переспросила я.

– Цель оправдывает средства, – пояснил он.

Я покачала головой.

– Все равно не понимаю, о чем вы говорите, – сказала я.

– Ты умеешь сражаться за то, во что веришь, – ответил он, и я решила больше не спрашивать – все равно непонятно.

– Так вы все время за нами следили? – спросила я.

– Почти, – сказал он, – Астрид Барос, я должен тебе кое-что рассказать…

Сердце у меня подпрыгнуло, а руки опустились. Папа. Похитители сделали с ним что-то. Или с мамой?

– Это я спрятал твою лодку, – сказал он.

– Что-о? – Я не поверила своим ушам.

– Я хочу жить тут в одиночку и всегда стараюсь отпугнуть туристов, вздумавших здесь заночевать.

– Но какой смысл меня пугать, если у меня все равно нет возможности отсюда выбраться? – удивилась я.

Ответил Мило Милодрагович не сразу, а лицо у него вдруг сделалось похожим на дедушкино, когда тот притворяется, будто не забыл о каком-нибудь бабушкином поручении.

– Не всегда события развиваются так, как придумал старый Мило. Знаешь, ведь каждый из нас хочет действовать самостоятельно, – сказал он, и в утешение я чуть было не похлопала его по руке, но тут же вспомнила, что мы застряли на острове по его вине.

– Я спрятал лодку и решил устроить так, чтобы ты обнаружила ее совсем в другом месте. Я бы на твоем месте испугался, – продолжал он.

– Не верю я, что это вы спрятали лодку. Мы с мамой обошли весь остров, но лодки не нашли, – засомневалась я.

– Я неплохо научился прятать вещи, да и сам прячусь хорошо. Ведь не знай ты об этой пещере, ты вряд ли ее нашла бы? – спросил он.

Я кивнула.

– Вот и с лодкой твоей то же самое. Когда я только приплыл сюда, то вырыл для моего каяка что-то вроде грота на пляже. А со временем я расширил его, так что теперь там можно много чего спрятать.

– Правда? – спросила я.

– Да. Но сегодня я собирался привязать лодку там, где вы бы точно на нее наткнулись. Я думал, вы испугаетесь и больше никогда не явитесь на этот остров. А потом приплыли те, другие. И я понял, что твой отец немного покалечился. Но это я выяснил только сегодня утром.

Я растерялась и не сразу нашлась, что сказать. Меня разрывали радость и злость.