Ангел с Чёртова острова

– Беги! – скомандовал Мило Милодрагович и даже повернулся ко мне. На лице его сияла улыбка, какая бывает у дедушки, когда на крючок ему попадается здоровенная рыбина. – Со мной всё в порядке. Ты обещала – выполняй.

Я быстро нагнала всех остальных. Земля там была неровной и бугристой, мама с Юлленшёльдом с трудом удерживали папу, а тот неловко прыгал вперед, будто одноногий кенгуру. Когда они добрались до тропинки, дело пошло чуть быстрее, однако и у мамы, и у шведа лица были такие, как у Христа на тех картинах, где он несет крест. Наконец они решили перевести дух и остановились.

– Лодка в той стороне. Я ее нашла, – сказала я, махнув в нужном направлении рукой.

Мама и Юлленшёльд подхватили папу под руки, но тот заупрямился.

– Ничего не выйдет, – сказал он, – эти мерзавцы скоро расправятся друг с дружкой и бросятся следом за нами. Оставьте меня тут, а сами отправляйтесь за подмогой.

Судя по всему, швед решил послушаться папу, однако мама лишь поудобнее переложила папину руку, которой он опирался ей на плечо.

– Ни за что в жизни. Либо мы все остаемся, либо ты идешь с нами. Мы тебя не бросим, Бальтазар, – сказала она.

– Бандиты не друг с дружкой дерутся, – крикнула я, – шагайте быстрее! Это Мило Милодрагович дерется с похитителями. А он сильный, как медведь.

– Мило Милодрагович? – переспросила мама.

– Отшельник. Пошевеливайтесь! Я обещала Мило непременно добраться до лодки, что бы ни случилось в лагере.

Как же хорошо, что Мило Милодрагович вытащил лодку из укрытия – иначе нам никогда не протащить папу сквозь кусты. Когда мы спустились на берег, я подбежала к полянке и столкнула лодку в воду.

– Только заведись, пожалуйста, ну давай! – закричала я, и двигатель затарахтел с первой же попытки.

Я прыгнула в воду, сняла с камня веревку и стала дожидаться остальных. Мама и Юлленшёльд медленно довели папу до лодки и уложили его на дно, после чего мама протянула мне руку. А потом взгляд ее остановился на каком-то предмете за моей спиной, и мама закричала.

Я обернулась и увидела головореза с забранными в хвост волосами – он целился в нас из пистолета.

42

Вот и смерть моя пришла, подумала я и попыталась закричать. Отскочить назад. Но руки мои безжизненно повисли, а ноги будто корни пустили.

Держа пистолет обеими руками, длинноволосый склонил набок голову, разглядывая нас. И закричал что-то, вроде как по-шведски, только я ни слова не понимала.

Я где-то читала, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Но у меня всё по-другому. У меня ничего не пронеслось, ни единого воспоминания. Я словно превратилась в статую, мертвую, каменную. Голова, плечи, колени и ступни – и все это из камня. Я попыталась увернуться от уставившегося прямо на меня дула пистолета. Попыталась отвести глаза от ствола, готового вот-вот выпустить пулю. Колени задрожали, и тут я заметила за спиной у похитителя какое-то движение.

Мило Милодрагович летел по воздуху – по крайней мере, со стороны это именно так и выглядело. Он летел, прямо как Супермен! Похититель едва успел повернуться, как Мило ударил его, и оба они, сцепившись, повалились на землю.

– Мило! – закричала я и рванулась к берегу.

Раздался выстрел. От грохота у меня заложило уши. Я снова, на этот раз громче, позвала Мило.

– Астрид, нет! Вернись! – крикнула мама, и сзади послышался всплеск.

– Мило! – в третий раз завопила я.

– Астрид Барос! Ты обещала – помнишь? – напомнил мне с берега Мило Милодрагович, но голос его прозвучал как-то сдавленно.

Мило был намного крупнее похитителя, однако тот оказался невероятно сильным – усевшись Мило на грудь, он обеими руками сжимал ему горло.

– Мило! – снова крикнула я, но ответа не дождалась. Похоже, силы покинули его – он даже защищаться перестал и опустил руки.

Я наконец вышла из воды и подбежала ближе. Подняв камень, я что было сил кинула его в спину бандиту, но промахнулась и подняла следующий. Рядом выросла мамина фигура. А следом появился и Юлленшёльд.

– Стой на месте! – приказала мама и попыталась оттолкнуть меня назад. Но камень бросить я успела и на этот раз не промазала. Выпустив горло Мило, похититель обернулся, и я уже приготовилась к выстрелу. Сейчас-то он медлить не станет. Но потом я заметила пистолет – он валялся на траве неподалеку. Похититель тоже посмотрел на пистолет, и я бросилась вперед – как ныряльщик, как пушечное ядро, как нападающий в бейсболе. Схватив пистолет за рукоятку, я, не вставая, швырнула его в воду.

Не знаю, кто был первым, мама или Юлленшёльд. Мне показалось, что они добежали до бандита одновременно. Что именно случилось, я тоже не видела, но звук был такой, с каким мяч ударяется о стену. Похититель повалился набок и больше не шевелился.

В груди у Мило Милодраговича зияла рана, из которой текла кровь, но глаза у него были открыты, и он смотрел на меня.

– Астрид Барос, ты меня обманула, – проговорил он, растянув губы в улыбке, а потом глаза его закрылись, а тело обмякло.

– Надо дотащить его до лодки. Того и гляди двое других явятся, – сказал Юлленшёльд, и я лишь сейчас заметила, что он совсем мальчишка. Ну, может, чуть постарше мальчишки.