Ангел тьмы

– Само собой, – согласился Сайрус. – И, доктор, вот еще что – детектив-сержант просил передать вам, что поехал в штаб-квартиру поддержать брата. Сказал, беспокоится, что так все долго.

– Как и я, – заметил доктор, взглянув на часы. – А на первый взгляд вроде бы казалось таким простым вопросом. Как и столь многое в этом деле…

Я чувствовал, что еще не вполне готов обсуждать подробности предстоящего нам, и потому побрел наверх, где и обнаружил в гостиной мистера Мура. Он развернул одно из мягких кресел доктора к окну, которое открыл, чтобы как следует полюбоваться грозой, продолжавшей месить город. Я плюхнулся на ближайший диван и присоединился к нему в тихом наблюдении за сотрясаемыми ветром деревьями Стайвесант-парка.

– Адская буря, – пробормотал я, заметив, что лицо мистера Мура переполняют те же печаль и смятение, что пожирали мою собственную душу.

– Адское лето, – отозвался он. – Только в этом богом проклятом городе погода всегда безумна… – И на несколько быстрых секунд обернулся ко мне: – Мне правда очень жаль, Стиви.

– Ага. Мне тоже. Ну, насчет мистера Пиктона.

Мистер Мур кивнул и шумно выдохнул, покачав головой.

– Значит, теперь нам положено поймать эту женщину, – буркнул он. – Поймать ее и изучить. Да только что-то у меня душа совсем к другому лежит.

– И у меня, – согласился я.

Он воздел палец, будто выговаривая разъяренным небесам:

– Руперт никогда не верил, что об убийцах можно хоть что-то вызнать после их поимки. Он говорил, это все равно что пытаться изучить охотничьи повадки диких зверей, наблюдая за кормежкой в зверинце. Он бы первым сказал, что мы должны прикончить эту тварь, окажись у нас шанс.

– Это еще может случиться, – пожал я плечами. – Эль Ниньо до сих пор где-то там. И он не остановится и не станет спрашивать ее, почему она делает то, что делает. Все, что ему нужно – меткий выстрел, когда на руках у нее не будет ребенка.

– Надеюсь, у него получится, – решительно бросил мистер Мур. – Или, коли уж на то пошло, у меня.

Я снова посмотрел на него:

– В самом деле считаете, что сможете убить ее?

– А ты? – отозвался он, доставая сигарету.

Я пожал плечами:

– Уже думал об этом. Если ей суждено умереть, вместо меня может оказаться какой-нибудь электрик из Синг-Синга. Но… Я не знаю. Никого ведь не вернуть.

Мистер Мур прикурил сигарету и выдохнул дым.

– Знаешь, – вымолвил он с по-прежнему грустным, но теперь еще и раздраженным лицом, – я всегда ненавидел эти слова.

Следующие минуты мы сидели тихо, вздрагивая всякий раз при новом оглушительном раскате грома или ударе молнии словно бы в самое сердце города. Потом к нам присоединилась оставшаяся троица, Сайрус принес кофейный сервиз и поставил его на коктейльный столик на колесиках. Доктор достаточно хорошо видел, как настроены мы с мистером Муром, и потому не стал сразу начинать разговор о каких бы то ни было планах, так что еще с полчаса мы просто пили кофе и смотрели на грозу – пока из-за поворота внизу не показался двухколесный экипаж, а из него – два детектив-сержанта. В кэбе они, вполне очевидно, бранились и не прекратили, даже войдя в дом: кажется, дела в городе были не ахти.

– Это трусость! – втолковывал Маркус, после того, как осторожно улучил момент сказать мне, как сожалеет о Кэт. – Абсолютная трусость! О, конечно, они санкционируют ордер, вот только если арест женщины означает стычку с Пыльниками, им это неинтересно!

– Я пытался напомнить брату, – сообщил Люциус, наливая себе кофе, – о том, что случилось при последнем крупномасштабном столкновении Управления полиции с Гудзонскими Пыльниками. В больницу угодило просто какое-то неловкое количество офицеров. Детвора в Вест-Сайде до сих пор дразнит патрульных, распевая об этом песенки.

– И не будем забывать, кого обычно можно встретить у Пыльников, – добавила мисс Говард. – Множество людей с серьезными связями в этом городе любят заскочить туда за кокаином и с пиететом относятся к жизни бандитов. Придурки.

– Трусости это не извиняет, – настаивал Маркус, подойдя за порцией варева Сайруса. – Да будь оно все проклято, мы же говорим об одной женщине, которая убила массу людей, боже милосердный! А Управление не хочет вмешиваться, потому что они боятся потерять лицо!

– Управление не хочет вмешиваться, – сказал доктор, – потому что не убит пока никто из тех, кого они считают сколько-нибудь важным. Вы не хуже меня знаете, что в этом городе подобное всегда считалось за правило, Маркус, – при Рузвельте мы получили краткую передышку, но ни одна из реформ толком не прижилась.

– И каков же тогда наш ответ? – вопросил Люциус, оглядывая комнату.

Я знал, что думаю сам, и знал, что мистер Мур с Маркусом считают примерно так же: если никто не собирается браться за эту работу, только нам и остается пойти туда, вломиться в этот чертов дом на Бетьюн-стрит и сделать то, что должно. Но никто из нашей троицы не собирался подавать голос в пользу сего вывода, пока в комнате находится доктор, поскольку мы знали, как важно для него заполучить Либби Хатч живой.

И потому следующая реплика оказалась просто сюрпризом.