Ангел в петле

— Не о чем, — замотал он головой. Не мог редактор записать их разговор, не успел бы! — Мы не поняли друг друга, вот и все.

А если у него был диктофон под столом?! На всякий случай! Для таких вот дураков, как он, Дима Савинов? Если был? У Савинова кружилась голова. Он чувствовал себя в вакууме. Вокруг была пустота. И только генерал в форме маячил перед ним, как шаровая молния — худой, жилистый, с прокопченной кожей, с идеально выбритой головой. То приближался, и становилось нестерпимо горячо, то удалялся, и вновь, смертельно опасный, тянулся к нему. Одно прикосновение — и взрыв!..

Неожиданно взгляд генерала смягчился. Он даже устало покачал головой, усмехнулся:

— Я тоже думаю, что грядут перемены. Они давно необходимы, очень давно.

Савинов напряженно молчал. Он боялся обронить слово.

— Некоторые люди чувствуют подобные изменения очень остро. Очень…

Савинов все еще трепетал.

— Только дурак может думать, что так будет тянуться до второго пришествия. Конечно нет! Вы один из тех людей, которые многое могут уловить, правда? — Теперь генерал походил не на молнию, а на змею, которая медленно сползает с дерева и обвивает тесными кольцами, но пока обвивает нежно… — Когда вы решили, что вы — пророк? Год назад, месяц, неделю? Отвечайте, не бойтесь.

— Это была ошибка.

— Конечно, ошибка, и все-таки?

— Я не помню, правда.

Генерал поймал его взгляд.

— Мы навели о вас справки, Дмитрий Павлович. Вы — комсомольский работник, на хорошем счету. Перспективный. И вдруг подались в прорицатели. — Он недоуменно покачал головой. — Странно…

— Я согласен — странно.

— Интересно другое: какую цель вы преследовали при этом? Привлечь внимание общественности к собственной персоне? Так часто делают люди, которым больше нечем выделиться в этом мире. Вы один из них?

Разглядывая носки своих башмаков, Савинов усмехнулся:

— Ну почему же…

— Тогда что вам было надо? Заработать на своих пророчествах деньги? Правда, мне пока еще не ясно, каким же это образом? Если можете, расскажите…

— Деньги тут не при чем.

— И деньги не в счет? Что же вы хотели — изменить мир к лучшему? Тоже сомнительное предприятие. Хотя, идея благородная. Трудно только понять, в чем должна состоять помощь?

— Я не знаю, правда. Все это вышло случайно…

Генерал очень внимательно смотрел на собеседника. Только один раз тот поднял на него глаза, посмотрел прямо, но не выдержал жесткого и насмешливого взгляда — опустил глаза.

— Вы что-то хотите мне сказать, правда? — спросил генерал. — Не стесняйтесь.

— Да, я хочу вам что-то сказать. — На этот раз Савинов упрямо уставился на собеседника. — Я вам не верю. — И добавил: — Не могу верить, товарищ генерал.

— Чему же вы не верите? Не можете верить?..

— Ради такого сумасшедшего, как я, никогда бы не приехал такой чин. Может быть, капитан. Максимум — майор. Почему здесь именно вы? Целый генерал? В этой истории что-то не так. Все рушится. Вся композиция. По швам трещит…

— А-а, вот вы о чем! Действительно, для сумасшедшего — генерала многовато. Даже полковника. А вдруг вы не сумасшедший? Это я так подумал, сидя в своем кабинете. Вдруг вам что-то известно? Важное. И кто-то и впрямь нашептал вам будущее. Во сне ли, наяву, пока вы грезили любовным свиданием, сидя на лавке в городском сквере. Тогда как?

— К чему вы ведете?

— Мне самому захотелось увидеть вас. В моем графике случайно оказалось получасовое окно. И я приехал удовлетворить свое любопытство.

— Вы… его удовлетворили?

— Думаю, да. И потом… Капитан или майор, о которых вы упомянули. Эти чины скорее вызывают раздражение у таких вот попрыгунчиков, как вы. Другое дело — генерал. В моих погонах — ваше спасение, Дмитрий Павлович.

— В ваших погонах?

— Именно! Представьте себе: идет путник. А впереди — обрыв. Страшный обрыв, пропасть. Ее не преодолеть. Там — смерть. Но перед обрывом холм. Высокий холм. Если путник уверен в себе, хочет идти непременно в этом направлении, то он холм перемахнет. Будет гора — и на гору заберется. И только потом уже скатится и погибнет, в пыль разобьется. А если перед обрывом скала? Отвесная, под самые небеса? Которую никак не перелезешь, тогда что? Вздохнет путник и повернет — пойдет в другую сторону. А значит, не погибнет. Будет продолжать жизнь, продолжать свой путь. Ведь он не скалолаз, а путник. Поймите это, Дмитрий Павлович, путник! А путник не любит рисковать, это не входит в его планы. Он идет себе с котомкой через плечо, песенку напевает. Ягоды собирает по дороге, грибы. Варит похлебку, наконец. Путник ищет свою страну — свою землю обетованную. Где он будет жить в достатке, счастливым. А скалолазу достаток не нужен, его интересует только риск. Игра со смертью. Понимаете меня? Позвольте догадаться: вы — не скалолаз. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь. Я не скалолаз, — Савинов кивнул, — я путник. Я ищу свою страну — свою землю обетованную, где хочу жить в достатке и счастливо.

— Знаете, с вами даже приятно разговаривать, — улыбнулся генерал, — очень приятно. Вначале вы мне не понравились, показались упрямцем, но вы не такой. Вы гораздо лучше. Значит, не зря приехал именно я?

— Не зря.