Ангел Варенька

Возвращению Стасика Костылины были рады, хотя долг сочувствия и не позволял слишком радоваться за человека, который в этот момент не испытывал ничего, кроме растерянности и сомнений. Но Галина Ричардовна, Нэда и тетя Тата оправдывали себя тем, что Стасик сам не понимал своего же блага, а благо это, по их мнению, заключалось в том, чтобы скорее расстаться с Лидией, после чего можно было начать выравнивать их и его понимание одних и тех же вещей. Лидия же перетягивала Стасика к своему пониманию и удерживала возле себя не потому, что он был ей нужен, а потому, что он был нужен Костылиным. Их она считала противоположной стороной — противниками, недоброжелателями, врагами, а Стасика — лишь промежуточной, и для нее было важно не дать им соединиться. Поэтому она удерживала, не отпускала, создавала препятствия, в пылу воинственного угара не брезгуя даже угрозой лишить сына. Стасик — надо отдать ему должное — угару не поддавался и на все выпады жены отвечал робким и терпеливым увещеванием: «Хорошо, давай еще раз обсудим», «Давай попробуем все изменить». Снова обсуждали, пробовали, но ничего не менялось, только у обоих иссякали последние силы, и свою полную опустошенность и равнодушие друг к другу они принимали за взаимное примирение. Стасик вновь откладывал окончательный шаг, но сознавая, что сам же себе мешал его совершить. Костылины не вмешивались в эту борьбу и не поддерживали Стасика, хотя он ждал от них поддержки, совета, участия, но они нарочно оставляли его без всякой опоры там, где лучше было упасть, чем сохранять шаткое и обманчивое равновесие. И, лишенный опоры, Стасик упал: перед самым Новым годом явился к ним с чемоданчиком и кипой книг, перевязанной плетеным ремешком. Попросил не заговаривать с ним на эту тему и не подзывать к телефону. И Костылины две недели после Нового года отвечали в трубку, что Стасика нет и неизвестно, когда будет.

Их предсказание сбылось: ничего хорошего из этого брака не получилось, и теперь они могли напомнить, что были против еще тогда, когда Стасик только собирался жениться. Во-первых, Костылиных насторожило, что Лидия старше Стасика, а это мешало тому восторженному преклонению перед мужчиной, которое господствовало в их семье. Для Костылиных мужчина в доме был царем и владыкой уже потому, что он мужчина, и большего от него не требовалось: в остальном он мог не отличаться от простых смертных. Женщины в семье Костылиных обычно выходили замуж за слабых мужчин и тем настойчивее создавали их культ и подчинялись их власти, невольно заставляя своих мужей чувствовать себя сильными. Лидия же изначально мечтала о сильном мужчине, а выйдя за Стасика, явно вознамерилась повелевать и царствовать сама. Мягкий характер Стасика давал простор ее капризному эгоизму, и Лидия очень скоро превратила мужа в приводной ремень, с помощью которого вращались нужные ей колесики. Стасик послушно бегал с сумками по магазинам, утюжил белье, выбивал ковры, и Костылиным было горько и обидно замечать, как его мужское начало рассеивалось в воздухе легким дымком. Стасик становился придатком женского своенравия, что вполне отвечало взгляду на мужчину, принятому в семействе Колдуновых, к которому принадлежала Лидия. У Колдуновых всегда царили женщины, а мужчины должны были им поклоняться, им угождать и их любить. Сами женщины понимали любовь лишь как ответную благодарность, как поощрение и при этом вели строгий счет: ты — мне, я — тебе. Поэтому, считая вторым недостатком Лидии ее властолюбивый характер, Костылины добавляли, что, в-третьих, она не способна любить, а это, по их понятиям, означало высший приговор.