Ангел западного окна

— Ваше величество, книга надежно спрятана и хранится под замком. Отпереть его я могу только вдвоем с Келли. Драгоценный дар святого Дунстана лежит в ларе, обитом железом. Один ключ от ларя у меня, другой — у Келли, а открыть замок можно, только пустив в дело оба ключа. Но, ваше величе­ство, даже если бы Келли оказался здесь, с ключом, а также ларь, то что могло бы послужить мне порукой...

— Заезжие шарлатаны! Мошенники! На виселицу обоих! — Удары клюва сыплются градом.

С достоинством отвечаю:

— Прошу ваше императорское величество соизволить вернуть мне красный порошок. Как видно, в глазах вашего величества ценности в нем не более, чем в дорожной пыли. Оно и понятно, заезжие шарлатаны, мошенники и кандидаты на виселицу разве могли бы проникнуть в священную тайну великого философского камня!

Рудольф, оторопев, глухо кудахчет. Я продолжаю:

— К тому же отнюдь не хотелось бы, чтобы ваше величество были вынуждены прибегать к своему недосягаемо высокому положению, дабы защититься от мщения оскорбленного английского баронета. Ибо таковая защита никому не делает чести.

Неслыханная дерзость! Она оказала желательное­ действие: император крепче стиснул когтями капсулу с красным порошком, немного помолчал и вдруг сорвался:

— До каких пор мне талдычить одно и то же! Не с грабителем имеете дело! Когда я получу книгу?

Некое чувство подсказывает: не спеши, надо выиграть время.

— Как раз в тот час, — говорю я, — когда ваше величество изволили пригласить меня сюда, Келли собирался в путь, чтобы уладить некоторые дела, представляющие для нас обоих значительную важность. Вот вернется он, и я тотчас потребую, чтобы он достал книгу из-под замка и принес вашему величеству.

— Когда он вернется, этот ваш... Келли?

— Через неделю, ваше величество, — выпалил наобум, а слово-то — не воробей...

— Так. Ровно через десять дней извольте явиться к бургграфу, князю Розенбергу, я распоряжусь, как быть дальше. Имейте в виду, улизнуть не удастся! Вас ведь отлучили от святой Церкви. У кардинала Маласпины глаз зоркий... Дымком пахнет, сэр Ди! Жаль, но моя власть не простирается за пределы Богемии... А вам придется покинуть сии пределы, если по истечении десятидневного срока книга святого Дунстана не будет здесь, у меня, и я не услышу от вас внятного ее истолкования. Мы друг друга поняли? Вот и прекрасно.

В глазах у меня часовня пошла кругом. Значит, конец? За десять дней я должен добраться до смысла­ загадочных и неясных наставлений гримуара святого Дунстана, не то мы пропали, нас ославят как мошенников, вышлют за пределы страны, а там схватят­ ищейки святой инквизиции. В ближайшие десять дней Ангел должен помочь нам! В ближайшие десять­ дней я должен узнать все тайны, скрытые за темными­ письменами на древних пергаментных листах. Зачем только извлекли их на свет, нарушив покой святой могилы! Зачем только я их увидел!.. Да, но кто осквернил могилу святого Дунстана? Кто, если не сам я! Я же снабжал деньгами шайку Воронов, подбивал разбойников на преступные деяния!.. Вот оно, возмез­дие, свершается суд... Приди же на помощь, о един­ственный, кто может помочь, спаситель­ моей чести, моих трудов, моей жизни — Ангел, посланник Божий,­ чародей и чудотворец западного окна!

В комнате полумрак, мало света от тусклой лампы. Дни и ночи прошли в упорных размышлениях, мучительных стараниях разгадать тайну и ожидании;­ все труднее бороться со сном, мои глаза покраснели, болят, как болит и душа, истомившаяся, жаждущая покоя...

Келли вернулся. Я рассказал ему, как измучился, пытаясь проникнуть в тайну пергаментных листов из склепа святого Дунстана. В ярких красках расписал и ужасную судьбу, что ждет нас, если не исполним требование императора.

Келли развалился и, похоже, хочет сладко прикорнуть в моем кресле у стола, за которым я без жалости истязал свой мозг. Но иногда полуприкрытые глазки Келли так ярко вспыхивают, что меня пронизывает дрожь. Что он замышляет, этот человек, какие планы роятся в его голове? Что же делать?

От страха меня бьет озноб. Я едва сдерживаюсь, чтобы не стучали зубы, меня бросает то в жар, то в холод, а голос звучит глухо, сипло.

— Теперь ты знаешь, дорогой друг, каково наше положение. Осталось три дня, за это время мы любой ценой должны проникнуть в тайну приготовления тинктуры с помощью красного порошка из гробницы святого Дунстана. В противном случае с нами расправятся как с рыночными шарлатанами. Отдадут в руки инквизиции, а там еще день-два и сожгут, как... — И невольно у меня вырывается: — Как Барт­лета Грина в Лондоне.

— За чем дело стало? Дай императору книгу. — Келли лениво цедит слова, и это хуже самой злой издевки.

— Да не могу я дать ему книгу, которую не в состоянии прочесть и понять!

Крик возымел действие — Келли поднял голову. Скользнул по мне взглядом удава, завидевшего добычу.

— Значит, ты заманил нас в западню, а вызволять предоставляешь мне? Потому что если кто и может вызволить, то только я. Так, что ли?

Я молча киваю.

— Что же получит в награду презренный крючкотвор, которого сэр Джон Ди из милости подобрал в грязных лондонских трущобах?