Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Существует распространенное заблуждение, особенно в Британии, что все немцы поддерживают ЕС. На самом деле это не совсем так. В то время, когда Меркель пришла к влсати, 46 % немцев считали, что Германия не получает от членства в ЕС никакой пользы. Одной из причин таких настроений было то, что многие – вполне оправданно – считали, что Германия субсидирует другие страны ЕС. В период долгого правления Гельмута Коля тревоги и недовольство других стран, связанные с усилением роли Германии в Европе, гасились при помощи германской чековой книжки. При Герхарде Шрёдере были сделаны некоторые усилия по ограничению взносов Германии в будто бездонную брюссельскую казну. Выступая в бундестаге вскоре после избрания в 1998 г., Шрёдер ясно дал понять, что «мы не можем и не будем решать проблемы Европы при помощи немецкой чековой книжки. Если наш вклад не станет более справедливым, народ нашей страны скорее дистанцируется от Европы, нежели будет захвачен перспективой более глубокой интеграции».

Проблемой Шрёдера было то, что с начала 1980-х гг. Соединенное Королевство вносило менее чем пропорциональный вклад в бюджет Европейского союза, за счет так называемого рабата. В то время большая часть общего бюджета распределялась на субсидии фермерам. Так называемая Общая сельскохозяйственная политика оказывалась непропорционально выгодной для стран с относительно большим сельскохозяйственным сектором. А поскольку в Британии фермеров было относительно немного, Маргарет Тэтчер выторговала себе особые условия, согласно которым Британия в сумме должна была платить меньше в сравнении с другими странами, хотя и оставалась при этом одним из доноров Европейского сообщества.

Позже, несмотря на яростное сопротивление Франции, доля бюджета, которую ЕС тратил на субсидии фермерам, начала снижаться – и вместе с этим постепенно исчезло оправдание британского рабата. Но Шрёдер на саммите 1999 г. не смог добиться своего. Тони Блэр, премьер-министр Британии, был тогда на пике своей карьеры и сумел блокировать все попытки заставить его страну платить больше. Правда, Шрёдер сумел добиться некоторого снижения общего вклада Германии и поставил себе это в заслугу. Пятью годами раньше Гельмут Коль признал, что необходимо залезть «в глубокий германский карман, чтобы профинансировать резкий рост расходов». Шрёдер развернул эту тенденцию, но больше практически ничего не сделал. Во многих отношениях Шрёдер – крупный мужчина, любивший дома проводить жесткую политику, на европейских саммитах выглядел довольно жалко. Он плохо владел английским, а для человека, склонного к импульсивным поступкам и привыкшего заключать сделки в коридорах власти, общение с политиками из разных стран на чужом языке было сложной задачей.

Когда в октябре 2005 г. Меркель пришла к власти, переговоры по бюджету уже были в полном разгаре. Германское министерство финансов зубами и когтями дралось за то, чтобы крупнейшая экономика Европы не должна была вносить в общий бюджет непропорционально большую долю. Нежелание платить со стороны Германии имело не только политические, но и финансовые причины. Если в 1980 г. Германия по доходу на душу населения была богатейшей страной Европы, то теперь она провалилась на одиннадцатое место. Сказалась немалая цена воссоединения – по существу, Германии пришлось включить в свой состав страну третьего мира. Далее, принятие в ЕС нескольких восточно– и центральноевропейских стран породило в этих странах достаточно резонный запрос на получение тех же преимуществ, какие два десятилетия назад, в 1980-е гг., достались другим новичкам, таким как Греция, Испания и Португалия.

Пытаясь достичь компромисса, Европейская комиссия предложила, чтобы каждая страна вносила в общую казну 1,24 % своего ВВП. Германия отказалась наотрез. Меркель не только хотела платить меньше, но и рассчитывала обсудить более общие проблемы, такие как британский рабат и раздутый бюджет отжившего свое сельскохозяйственного сектора, который – по мнению Германии, – представлял собой всего лишь крупный и невыгодный проект по созданию рабочих мест. Никаких особенных успехов никто от Меркель на том саммите не ждал – ожидания были ниже всякого разумного уровня. Как мы уже видели, у Меркель был значительный опыт многосторонних переговоров еще с тех времен, когда она занимала пост министра охраны окружающей среды. Но в тот момент никто, кажется, этого не сознавал.