Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Папа Бенедикт XVI был не только главой католической церкви. Он был также немцем, более того, баварцем из коренных земель ХСС. Папу, звавшегося прежде Йозеф Алоиз Ратцингер, в Германии почитали и уважали; он был поводом для гордости многих католиков-мирян на юге и западе страны. При этом многие из них никогда по-настоящему не доверяли Ангеле Меркель. «Она по сути своей прусская протестантка», – написала про Меркель одна из южных газет. Для партии, которую прежде традиционно возглавлял соблюдающий обряды католик, это было проблемой. Все предыдущие канцлеры от ХДС кроме одного – Конрад Аденауэр (1949–1963), Курт Георг Кизингер (1966–1069) и Гельмут Коль (1982–1998) – были католиками. Напротив, все канцлеры от СДПГ – Вилли Брандт (1969–1974), Гельмут Шмидт (1974–1982) и Герхард Шрёдер (1998–2005) – принадлежали к протестантской лютеранской церкви, в той мере, в какой они вообще были религиозны. Единственным исключением среди канцлеров был протестант Людвиг Эрхард, возглавлявший консервативное правительство с 1963 по 1966 г. Но, как знал любой, кто имел хоть малейшее понятие о политической истории Германии, отец «экономического чуда» после Второй мировой войны никогда не состоял членом ХДС.

Так что Меркель представляла собой исключение, и потому не полностью заслуживала доверия. Ей и прежде приходилось сталкиваться с католическими иерархами – в главе 7 мы видели, как Кёльнский архиепископ критиковал ее семейное (то есть не-семейное) положение. А теперь эта женщина – эта «прусская протестантка» – расстроила духовного лидера более чем 26 миллионов немецких католиков. Вопрос, как часто бывает, был достаточно сложным; кроме того, он лишний раз демонстрирует, что Меркель нужно было пройти по лезвию бритвы, чтобы сохранить тщательно выстроенные альянсы как вне, так и внутри Германии.

Папа и сам был отчасти виноват в том, что грозило бросить тень на ход европейских выборов. Меркель всего лишь попросила разъяснить ей вопрос, в котором 82-летний понтифик повел себя не слишком корректно.

Бенедикту XVI, бывшему преподавателю Закона Божьего и настоящему интеллектуалу, свободно цитирующему таких философов, как Платон, Кант и Гегель, и издавшему совместную книгу с философом Юргеном Хабермасом, в 2006 г. (когда он сменил на этом посту папу Иоанна Павла II) нелегко было примениться и приспособиться к высшему посту в церковной иерархии. Да, он мастерски цитировал философов-схоластов, но с трудом переносил электронные документы, управление проектами и общение с прессой.

В своей предыдущей роли – в качестве префекта Конгрегации доктрины веры (преемницы Инквизиции) – Йозеф Ратцингер заработал прозвище «ротвейлера Господня» и «кардинала-танка» за чрезмерное усердие, с которым принуждал к молчанию критиков, таких как либеральный богослов Ганс Кунг (видный католический богослов, чьи взгляды расходятся с официальной позицией церкви). Но несмотря на резкое и часто бескомпромиссное обращение с несогласными либеральных богословских убеждений, понтифик был удивительно снисходителен и даже терпим к тем, кто придерживался жестко консервативных и даже – как оказалось, – антисемитских взглядов. Речь в данном случае шла о епископе Ричарде Уильямсоне. Этот английский клирик в 1980-е гг. был отлучен от церкви вместе с четырьмя другими членами традиционалистского общества – Братства Пия X, но теперь папа Бенедикт XVI счел возможным вернуть его в лоно церкви. Это событие не попало бы в новостные заголовки и не привлекло бы внимания вне узкого круга самых преданных читателей газеты Catholic Herald, если бы не заявление, которое Уильямсон, очевидно, без ведома Бенедикта, записал несколькими днями ранее. В интервью швведской телестанции консервативный епископ откровенно заявил, что скептически воспринимает холокост: «исторические данные совершенно не подтверждают, никак не подтверждают то, что 6 миллионов евреев были намеренно убиты в газовых камерах в результате целенаправленной политики Адольфа Гитлера».

Зачем, собственно, человеку, не имеющему при себе членского билета национал-социалистической партии, понадобилось делать подобные заявления, остается неясным. Но тот факт, что у папы не хватило здравого смысла отменить возвращение Уильямсона – или, скорее, что его советники не услышали тревожных колоколов над Святым Престолом – вероятно, больше говорит о Бенедикте и о политической наивности его советников, нежели о какой бы то ни было солидарности понтифика с Уильямсоном.