Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

«Нормальный» политик, натренированный многими годами ученичества в местных партийных организациях и молодежной организации, ответил бы как политик, выразил бы их близость и немеркнущую дружбу. Меркель не стала этого делать.

– Вы в контакте? – журналисты продолжили зондирование.

– Что вы имеете в виду, в контакте? – Меркель ответила вопросом на вопрос.

– Ну, вы разговариваете друг с другом? – сделали они еще одну попытку. А Меркель вновь ответила прямо.

– Нет, мы не разговариваем. Я не говорила с ним с тех пор, как меня избрали лидером партии, и лично я с ним не встречалась.

В напечатанном интервью трудно читать между строк. На бумаге теряются и периоды неловкого молчания, и язык тела, и интонация. Мы не знаем, каким тоном задавались вопросы, но ясно, что Меркель не давала на них стандартных штампованных ответов. В такой внешней откровенности, в таком очень человеческом признании, что у нее «напряженные» отношения с Колем, можно было увидеть неопытность и даже наивность. Считается, что политики должны следовать неписанному сценарию, а Меркель этого не делала. Тем не менее, через несколько лет именно склонность давать прямые ответы стала одной из причин ее популярности, то есть оказалась силой, а не слабостью.

Меркель не была «нормальным» политиком, и вопрос о том, стала ли она таковым в конце концов, пока открыт. Но одна вещь точно изменилась за те месяцы, что прошли с конца декабря 1999 г. до начала апреля 2000 г.: Меркель показала себя отчаянным политиком макиавеллиевского типа, а вовсе не безропотным спутником, который всегда следует за лидером.

Ее коллеги-мужчины не до конца осознавали ту метаморфозу, которую пережила Меркель за годы, проведенные в политике; они как будто не понимали, что иногда подмастерье становится мастером. Они неверно оценивали ее, за что и поплатились.

Михаэль Шиндхельм, бывший коллега Меркель по работе в Академии наук, однажды так охарактеризовал ее: «Это сводная сестра Парсифаля». Подобно своему тезке – герою одноименной оперы Рихарда Вагнера, Меркель была новичком, которого никто не принимал всерьез, но который внезапно воспользовался шансом добыть священный Грааль. Возможно, как предположил Шиндхельм, ей удалось добиться успеха, потому что она была новичком и не боялась «опасностей, подкарауливающих ее в темных зарослях в лесу германской политики». Но, в отличие от Парсифаля, Меркель только еще предстояло надеть на голову корону. И, в отличие от артуровского рыцаря из оперы Вагнера, Меркель еще не достигла цели. Быть лидером партии – это одно, а стать политическим лидером, тем более канцлером, – совершенно другое. Соперников у нее хватало, и начинать ей приходилось с очень непростого старта. Не впервые политик на собственном опыте убеждался, что управлять намного сложнее, чем добиться избрания.

Глава 8 Политика выжидания: терпеливый лидер

Иоганн Вольфганг фон Гёте, национальный поэт Германии, которого немцы ценят не менее высоко, чем англоязычный мир ценит Шекспира, должно быть, вовсю крутился в гробу. «Лишь тот достоин жизни и свободы, / Кто каждый день идет за них на бой», – писал этот великий человек в трагедии «Фауст». Его соотечественники завоевали свою свободу, восстановили страну, полностью разрушенную во время Второй мировой войны, и сбросили с себя оковы государственного социализма. Но теперь, десять лет спустя, от их достоинства почти ничего не осталось. Римляне насыщались хлебом и зрелищами; немцам хватало рассуждений о лаке для волос и способах окрашивания. Как всегда, атаку возглавил «Бильд», а политики ему подыгрывали. «Да, я действительно крашу волосы», – призналась Ангела Меркель в интервью этой падкой до сенсаций газете в мае 2002 г.

Итак, тайное стало явным. Женщина, знаменитая тем, что никогда не делала макияж, да и другими пустяками не заморачивалась, посетила стилиста. Придержите для этой новости первую полосу! В ходе какого-то нелепого политического сезона 2002 г. прическа лидера оппозиции и правда казалась вопросом государственной важности. Дебаты на эту тему не смолкали несколько лет, иногда переходя в горячие перепалки между стилистами и парикмахерами, жаждущими взять на себя ответственность за превращение Ангелы Меркель из безвкусно одетой неприметной фрау в нечто напоминающее икону стиля. Мартина Ахт, одна из ведущих мировых стилистов по прическам (судя по информации, размещенной на ее собственном сайте, она выиграла мировой чемпионат в возрасте 29 лет), первой ринулась в схватку и заявила, что именно ей обязана Меркель своей прической.

«Перед визитом Джорджа Буша в Германию в феврале фрау Меркель пришла ко мне за советом. Я хотела, чтобы она выглядела как можно лучше перед встречей с “милым Джорджи”, поэтому я сделала ей прическу и кое-что посоветовала по поводу внешности. Я хотела, чтобы она выглядела чуть моложе, чуть интереснее, но не слишком по-девчачьи, чтобы ее не перестали принимать всерьез».