Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Просматривая учебное пособие, обратил внимание, что наиболее часто используемый термин, описывающий литературный постмодернизм, – «деконструкция». Это словечко идет в паре с такими понятиями, как «философия», «традиционная модель книги», «слово» («логос»), «знак», «метафора», «психоанализ», «целое» и т. п. Понятие «деконструкция» в рамках постмодернистской идеологии – типичный эвфемизм[118], прикрывающий истинную суть метода постмодернизма, – разрушение. Постмодернизм разрушает слово, мысль, целостное представление о мире. В конечном счете он разрушает саму литературу и человека. Под прикрытием лукавой терминологии постмодернизма в общество и сознание человека внедряется новояз – сильнейшее оружие тоталитарного режима, о чем писал еще в конце 1940-х годов в романе «1984» известный английский писатель Джордж Оруэлл.

Рассматриваемый учебник следует считать неприкрытой пропагандой литературного постмодернизма. На более чем шести сотнях страниц автор выражает свое позитивное отношение к литературным новациям. В учебнике есть даже приложение с фрагментами ряда постмодернистских произведений, содержащих явные издевательства над русским языком и удобренных не вполне приличными словами. Смело можно сказать, что такой учебник является инструментом развращения молодежи. О любой книге (в том числе учебнике, учебном пособии) всегда судят по последней фразе. В рассматриваемом учебном пособии последние слова заключения следующие: «Книги русских писателей-постмодернистов изданы во многих странах мира: Германии, Великобритании, Голландии, Франции, США, Израиле и др. Таким образом, можно говорить об интегрированности русской постмодернистской литературы в мировую художественную культуру, в которой ей принадлежит достойное место». Комментарии излишни.

Уже не знаю, кого из так называемых современных «писателей» нынешние литературоведы относят к постмодернистам, а кого нет, но творчество многих из них носит явно деструктивный характер.

Русская литература сегодня. Жизнь по понятиям

Известный современный русский писатель Сергей Чупринин с болью в сердце описывает этот процесс эмансипации работника «литературного цеха» от всяких обязательств, возлагаемых на него высоким званием «властитель дум»[119]: «В этой ситуации утраты общепризнанных лидеров и резкого снижения социального статуса литературы торжествует едва ли не повсеместно взгляд на словесное искусство как на частное дело художника, освобожденного от многих традиционных обязательств… Поэтому понятие “властитель дум” оказывается сейчас прерогативой не столько учителя, сколько профессионального смутьяна или провокатора, чье мнение не объединяет, но, напротив, раскалывает читающую публику. Именно в этом смысле говорит о себе Эдуард Лимонов: “Я, безусловно, культовый писатель. И, безусловно, властитель дум. (Ни о каком кокетстве в моем случае не может идти и речи)”, – подчеркивая, что “традиционно властитель дум … – человек конфликта par excellence, человек скандала – как Селин, Мисима, Берроуз, Жене, Пазолини, чьи мнения порождали споры и вызывали кипение страстей”». Кстати, упомянутый писатель Эдуард Лимонов, как отмечается в «Википедии», считается представителем постмодернизма[120].

В приведенной выше цитате – суть постмодернизма. Не в поиске новых форм творчества, а в том, что писатель окончательно становится слугой того, кого Христос называл «лжецом» и «человекоубийцей»[121].

Солженицын оценивал постмодернизм как «опасное культурное явление», которое «размонтировало современный мир до состояния кладбища, где нет ничего живого, но любая вещь или идея издает запах тлена»[122]. Что ж, российская (слово «русская» здесь никак не применимо) постмодернистская литература займет вполне «достойное место» на мировом кладбище постмодернистской культуры.

Еще раз хочу дать обобщенную оценку радикальной смены культурной парадигмы, которая произошла в ХХ веке на Западе, а у нас – в конце прошлого века. Это переход от культуры модерна к культуре постмодерна, что знаменует разочарование в ценностях и идеалах культуры Нового времени и строится по принципу ее противоположности. Культура Нового времени, или модерн, зарождалась в христианской Европе, но она неизбежно порождала секуляризацию жизни, веру в прогресс, науку и технику. Модернизм неизбежно закончился атеизмом, мировыми войнами и полными тупиками человечества. В этой связи некоторые полагают, что культура постмодерна – возвращение заблудшего человечества к религии и вере. Если под постмодернизмом понимать возвращение к христианству, то я лично такое возвращение приветствую. Всякая другая религиозность и духовность есть лишь «ничто», облаченное в разные красивые обертки мастеров постмодернизма. И такой вариант постмодернизма лишь приближает конец мировой истории[123].

Творцы «второй реальности»