Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам всё имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине: всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим, как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше» (1 Кор. 13:1–13).

Естественно, что в приведенных словах апостола для обозначения любви используется слово ἀγάπη/ agape. В Толковой Библии профессора А. П. Лопухина он следующим образом объясняет слово «любовь» в данной главе послания: «У апостола Павла здесь αγάπη означает главным образом любовь к ближнему, но так как основа этой любви находится в любви к Богу, то и любовь к ближнему принимает характер несвоекорыстия, чистоты и свободы, – качества, какие свойственны любви к Богу»[134].

Не буду утомлять читателя ссылками на многочисленные христианские источники, в которых дается подробное толкование приведенных слов апостола, да и вообще объясняется изначальное и единственно верное понимание христианского слова «любовь». И все мы хорошо знаем, как это слово оказалось «редуцированным» и опошленным человечеством, отошедшим от Бога. Под любовью стали понимать в лучшем случае какие-то эмоциональные состояния человека по отношению к представителям противоположного пола, а кроме того, чисто плотские отношения между людьми.

Вот что пишет по поводу такого «редактирования» наш философ и богослов Виктор Николаевич Тростников: «…слово “любовь” за столетия… приобрело устойчивое значение, которого в нем не имелось в христианский период европейской истории. Нынешняя “любовь” – совершенно не та вещь, которую завещал нам Спаситель. Таким образом, сейчас существуют два омонима, две “любви”: одна всем понятная, которая еще недавно была страстной влюбленностью, а теперь просто стала физиологическим актом, а вторая та, о которой сказано “Бог есть любовь”. Их отождествление в общепринятом словоупотреблении есть лексическая провокация, а она очень опасна, так как подсовывает ложь на рефлекторном некритическом уровне восприятия в качестве истины»[135].

Аналогичную мысль выражает святитель Николай Сербский в своей максиме под названием «Слово любви»[136]: «Бог дал людям слово “любовь”, чтобы они именовали этим словом свои взаимоотношения с Ним. Когда люди, злоупотребив этим словом, начинают называть им свое отношение к земному, оно теряет свой смысл. Слова теряют свою священную и божественную силу и становятся как бы мертвыми. Так же как северное дерево, пересаженное на юг, вянет и гибнет».