Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Вот еще один пример лукавой «трансформации» языка Библии. Сегодня даже атеисты полюбили использовать слово «духовный» в разных сочетаниях: «духовно-культурные памятники», «духовно-историческое прошлое», «духовно-материальные ценности», «духовная жизнь» и т. п. Мне приходилось выяснять у них, какой смысл они вкладывают в слово «духовный». Оказывается, это то, что относится к нематериальной культуре, к образованию, к мировоззрению и т. п. То есть то, что нельзя отнести к материальной сфере жизни человека. Чаще всего слово «духовный» у таких людей используется как синоним слова «душевный». Но мы знаем, что в христианстве слово «духовный» напрямую связано с Духом Святым, третьей Божественной ипостасью. Соответственно, духовным может быть то, что освящено Духом Святым: «духовный человек», «духовная литература», «духовное озарение», «духовные дары» и т. п.

Сегодня на бытовом уровне люди используют тысячи слов, которые можно найти в текстах Священного Писания. Форма слов (написание и звучание) осталась прежней, а содержание стало совсем иным. Деструктивная трансформация языка Библии происходила и происходит при мощном содействии работников «литературного цеха» – писателей-прозаиков и поэтов.

Еще раз про любовь, или Как писатели портят Слова

В одном из предыдущих очерков[137] я писал о том, что в Новое время сложилась такая «профессиональная корпорация», костяк которой составляли безбожные писатели. Часто ей дают образное название: «литературный цех». Находясь в творческом угаре, работники этого «цеха» денно и нощно занимались порчей нравов и языка людей всех сословий, умевших читать. Влияние писателей на общество неимоверно усилилось в связи с изобретением печатного станка Иоганна Гутенберга (середина XV века). Без натяжки можно сказать, что данное изобретение по силе воздействия на общество можно сравнить с Реформацией или буржуазными революциями в Европе.

Типографские машины позволили снизить цену книги и сделать ее доступной не только для богатых, но и просто состоятельных граждан. Книгопечатание очень скоро стало прибыльным делом. А для того чтобы оно было еще более прибыльным, книгопечатники заключили негласный договор с работниками «профессиональной корпорации» писателей, чтобы они поставляли «ходовой товар». А таким «ходовым товаром» стала художественная литература, потакавшая человеческим страстям. А для их культивирования, разжигания нужен был уже иной язык, нежели тот, который был в Священном Писании. И писатели занялись «переделкой» традиционного языка.

В качестве яркого примера приведем всё то же слово «любовь», которое, как известно, является одним из ключевых в Священном Писании, особенно в Новом Завете. Со времен Ренессанса и Реформации данное слово стало претерпевать серьезные метаморфозы[138]. Решающий вклад в «редактирование», а, правильнее сказать, порчу слова внесли работники «литературного цеха». Слово «любовь» стало непременным ингредиентом любого романа и любой поэмы. Оно стало центральным в произведениях жанра любовного романа. Как нам объясняют литературоведы, в центре произведений этого жанра находятся отношения и романтическая любовь между двумя людьми, также предполагается эмоционально удовлетворительный и оптимистичный финал (happy end). По мнению некоторых исследователей, в истоках жанра – произведения западноевропейской художественной литературы XVIII и XIX веков. В частности, сентиментальный роман «Памела, или Вознагражденная добродетель» английского писателя Сэмюэла Ричардсона (1689–1761) и романы английской писательницы Джейн Остин (1775–1817)[139].

Тему любви подхватили в XIX веке многие французские писатели: Ги де Мопассан, Эмиль Золя, Гюстав Флобер, Жорж Санд, Оноре де Бальзак, Жермена де Сталь, Проспер Мериме и другие. Тут уже любовь приобретает кроме «платонического» измерения вполне «плотское». Но все варианты и оттенки любви в романах французов выражаются универсальным словом amour. Созвучно с прижившимися в русском языке словами «амур», «амурный», «амурничать» (всё, что связано с любовными делами). Даже иногда используется выражение «амурная литература» (жанр любовного романа).

От любовных романов к эротическим

Французская литература XIX века – еще лирико-романтическая эпоха, любовь между мужчиной и женщиной пытаются поднять на высокий уровень, подают ее порой как некое «божественное начало». Но вот уже в ХХ веке появляется новое поколение «любовных» романов, которые можно назвать «эротическими», здесь уже плотская составляющая составляет 100 %. «Книги многих современных авторов есть не что иное, как сублимация эротических чувств, и такие книги пользуются огромным спросом. Если это искусство, то оно идет от сатаны. Святые подавляют плоть, а сатана разжигает плоть через подобных писателей»[140].