Читаем Ангелы Ойкумены полностью

Ангелы Ойкумены

— Несмотря на заявление генерала Лефевра о блокаде Бравильянки, имперским войскам не удалось полностью отрезать город от соседней провинции, также охваченной восстанием. Хотя все основные дороги, ведущие в город, перекрыты, с севера, через плоскогорье Монте-Кониферо, по контрабандным тропам в Бравильянку продолжают поставлять оружие, боеприпасы, продовольствие. Час назад наши камеры засекли вооруженный отряд численностью около пятидесяти человек, направляющийся на помощь защитникам города…

Ветер раскачивает верхушки корабельных сосен, превращая плоскогорье Монте-Кониферо в штормовое море. Под деревьями — мешанина теней и солнечных бликов. Камера ныряет ниже, скользит меж смолистых красновато-рыжих стволов. По тропе едет вереница всадников. Буйволиная кожа нагрудников, тусклый блеск запыленных кирас. Солнце вспыхивает на острие воздетой к небу пики, слепит глаза. Кто ты, богато одетый идальго на кауром жеребце? Не разглядеть лица под шляпой…

Дон Фернан?!

— …как сообщил наш специальный корреспондент, отряд, разминувшись с заслонами противника, благополучно добрался до Бравильянки и вошел в город со стороны предместья Лабарра…

«Искус превратился в запой. Как пьяница не в силах оторваться от вожделенной бутылки, так и я не могу заставить себя остановиться, выключить дьявольское устройство и завалиться спать. Завтра будет похмелье: красные от недосыпа глаза, гул в голове, вялость во всем теле…»

Насмерть всадникконя загонит,Сеньоритаподметки стопчет,Не сойтись имна этом свете,Не сойтись имза краем гроба…

— Появление роя — хороший знак! — завил сегодня, вернее, уже вчера профессор Штильнер, когда коллантарии выдохлись и угомонились. — Это подтверждает мою основную гипотезу. Рой понял, что мы, белковые тугодумы, наконец пошли на контакт. Наши цели совпадают: воплощение общей части колланта в малом теле. Отлично, работаем! И рой, и мы движемся на ощупь. Но главное, что мы движемся навстречу друг другу!

Общая часть колланта, подумал Диего. Он старается подбирать слова, этот профессор. Они все стараются. Вчера, споря с Пробусом, рыжий сказал: «Волновой клон, воспроизведенный флуктуацией!» И прикусил язык, едва увидел, что я стою слишком близко, что я слышу их разговор. Они в курсе, что я варвар. Мало того, я — религиозный варвар. Они боятся, что я начну задумываться: Карни, не Карни, не вполне Карни, совсем не Карни, не моя Карни… Боже, они смешны в своих тревогах, а я даже не имею права их успокоить. Как им не объяснить мне, что такое волновой клон, так и мне не объяснить им, что для религиозного варвара Карни останется прежней под любым именем, какое даст ей наука Ойкумены.

— Сеньор Пераль, для успешного… э-э-э… воскрешения доньи Энкарны нам необходим более тесный энергоинформационный контакт с базовым роем…

— Зачем вы это ему говорите? — прервал профессора Гиль Фриш.

— Зачем?! — изумился Штильнер. — Пытаюсь объяснить, что происходит. Ободрить, в конце концов! Рано или поздно…

— Вряд ли сеньор Пераль многое понял из ваших высокоученых объяснений. А даже если бы и понял — как это ему поможет? Ваши выкладки бессильны, профессор. Успех нашего дела лежит в области чувств и переживаний, и в этом деле вы сеньору Пералю не помощник. Никто не помощник.

— А мы? Мы все?!

— Мы в лучшем случае попутчики. Сожалею, но это так.

У Штильнера отвисла челюсть. Гематр, отвергающий логические выкладки? Гематр, апеллирующий к чувствам! Это ли не чудо из чудес?! К чести профессора, он быстро вышел из ступора:

— Вы правы, мар Фриш. Признаю. Вы правы, а вот я, похоже, ошибся кое в чем. Не стоило обманывать донью Энкарну и выдавать Сечень за Хиззац. Вам нужно лететь на настоящий Хиззац, по возможности повторив ваш маршрут с Террафимы. Если не весь, то хотя бы бо́льшую его часть.

— Очередной бзик? — буркнул рыжий. — Девушка нам и так поверила.

— Вам нужно объяснение? Извольте! Если воспроизвести маршрут и обстоятельства вашего первого рейса с максимально возможной точностью, это вызовет у сеньора Пераля соответствующие психоэмоциональные переживания, способствуя…

— Хватит, профессор! — взмолился Пробус. Координатор поднял над головой руки, словно сдавался в плен. — Вы нас уморите! На Хиззац, значит, на Хиззац. Не все ли равно, куда? В нашем положении хватаются за соломинку…