Ангелы Ойкумены

Он сказал «меня», подумала Джессика. Вы слишком хорошо меня знаете. А прозвучало как «нас». Он все понял. Он понял, что я поняла, что он… Но почему он сказал «меня»? Чужие игры, чужая война…

— Вы хотите, — Фернан подъехал ближе, — спасти чемпиона? Уберечь талантливого спортсмена от кровавой бани? Я тоже этого хочу. Вы даже не представляете, сеньорита, как я этого хочу! Но спортсмен, осел драный, уперся, и все. Сперва он отказывался лететь на Террафиму, и нам пришлось устроить дуэль без секундантов. Теперь он отказывается покидать Бравильянку. Наотрез! Честное слово, лично у меня уже накопился десяток веских поводов бросить город к чертовой матери. Отпраздновать труса? Мне, маркизу де Кастельбро? Да сколько угодно! Я — очень прогрессивный маркиз, гранд нового поколения. Но спортсмен… Короче, и эту тему мы закрываем, как бесперспективную.

Позор, вздохнула Джессика. Он делает меня одной левой.

— Вы хотите, — сам того не замечая, Пшедерецкий массировал ладонью затылок. Шляпу он сдвинул на лоб. Похоже, его мучили головные боли, — воззвать к моему разуму? Вернуть мне здравомыслие? Объяснить, что в масштабе Галактики эта война — ноль, мизер?

Перо, украшавшее шляпу, защекотало дону Фернану нос. Маркиз выхватил платок из-за обшлага со скоростью, удивительной для контуженного человека, и чихнул согласно приличиям, в батист и кружева.

— Я согласен, — продолжил дон Фернан, восстановив равновесие. Манеры манерами, но чих едва не сбросил его с коня. — Рейтинг эскалонской кампании в топе гала-новостей ничтожен. Праздник для исторических реконструкторов, мучение для сеньора Пераля. Он смотрит новости? Часто? Я рад.

— Чему? — спросила Джессика.

— Пусть мучится. Такие друзья, как мы, радуются страданиям друг друга. Это вполне в духе комедий Пераля-старшего. Зачем вы прилетели сюда, Джессика Штильнер?

— Ну, хотя бы для этого, — она расстегнула пояс.

Пояс, вернее, поясную портупею она купила сразу по прилету в космопорт Сан-Федрате, в оружейном салоне «Espada», освобожденном от таможенных пошлин. Наверняка в Эскалоне портупея обошлась бы дешевле, но Джессика не хотела тратить лишнее время на поиск магазина. Два кожаных ремня: первый служил поясом, второй был подшит к первому. Трубка, куда вдевались ножны. Дублирующее крепление на середине спины. Удобная вещь: тяжесть оружия почти не ощущалась.

— Вот, возьмите, — Джессика протянула дону Фернану шпагу вместе с портупеей. — Возьмите, она ваша.

— Говорите громче, — попросил Пшедерецкий. — Я плохо слышу.

— Вы оглохли? Вам надо в больницу.

— Ерунда. Лекари говорят: через неделю пройдет. У них, коновалов, большой опыт. Вы просто говорите громче, и все.

Шпаги он не взял. Джессика держала все хозяйство — клинок, ножны, портупею — на весу, бросив поводья. Только бы лошадь не заартачилась, подумала она. Только бы не лошадь. Я чувствую себя полной идиоткой. И он, скотина, это знает. Он радуется. Такие друзья, как мы, продолжение следует.

Полковник Дюбуа, человек чести, вместе с гвардейцами отъехал назад, к перекрестку. Сдал назад эскорт губернатора осажденной Бравильянки. Джессика не сомневалась, что позже они вернутся. Комедии Пераля-старшего? Любимая мужская комедия: «Благородные враги, или Тысяча поклонов».

— Нет, не возьму, — нарушил паузу дон Фернан. Казалось, вняв совету говорить громче, Джессика все это время умоляла его принять шпагу обратно. Кричала, знаете ли, во всю глотку. — И не просите.

— Подарки не отдарки? Что за ребячество?!

— Отдарки. Я бы взял шпагу, пришли вы ее почтой. Посылка на мое имя, и я забираю подарок без колебаний. Но вы летите на Террафиму, ищете меня в оккупированной Эскалоне, едете в Бравильянку… Вы бессмертны? Неуязвимы? Или всего лишь безмозглая? Я, варвар, взываю к гематрийке, которую дикарка упрятала под сто замков! О да, паспорт, гражданство, вся мощь Лиги… Кто обидит дочь могучей, влиятельной, высокоцивилизованной расы? Да кто угодно! Случайная пуля, банда мародеров, лошади понесли, карета летит в пропасть…

Пшедерецкий наклонился вперед:

— Пороть вас некому!

— Некому, — согласилась Джессика. — Отец порет фундаментальную науку. Это так эротично! Мать умерла, я ее совсем не помню. Знаю лишь, что она, гематрийка под сотней замков, однажды сбежала из-под покровительства могучей, влиятельной, высокоцивилизованной семьи Шармалей… Сбежала, и к кому? К бородатому прожектеру, посмешищу среди ученых мужей. У мамы не было шпаги. Я да мой брат Давид — вот и весь подарок, который она сделала этому варвару. Зачиная нас, мама рисковала больше, чем я, разгуливая у стен Бравильянки.

— Вы немедленно…

— Хватит, — попросила Джессика обоих: маркиза и чемпиона. — Что за семейная сцена? Такое впечатление, что мы тыщу лет прожили в законном браке. Я взываю к вашему рассудку, вы — к моему… Вы глухой, я глухая, да? Забирайте вашу фамильную шпагу и…

— И что? Что дальше?!

Туше́, призналась Джессика. Я понятия не имею, что дальше.

— Позвольте мне, — вмешался полковник Дюбуа. — Я знаю, что дальше.

IV

— Вы в курсе, который час? — сварливо поинтересовался профессор Штильнер.