Ангелы плачут над Русью

На следующий же день, в воскресенье, в память святого чудотворца Николы (9 мая 1389 года), приехал к нам князь Юрий Елецкий (потомок Михаила Черниговского) со своими боярами и со многими людьми. Послал к нам вестника и князь Великий Олег Иванович Рязанский. Он же исполнил повеление и воздал нам честь...»

Светлой памяти героев афганской войны

Чапека, Каширова и Перегудова посвящаю

КНИГА ТРЕТЬЯ КА3МАКИ И УШКУЙНИКИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Когда татарские всадники, размахивая в бессильной злобе саблями, скрылись в туманной дымке на далёком берегу Ахтубы, ушкуйники, чтобы перевести дыхание, замедлили работу вёслами.

— Фу ты, еле ушли, — стряхивая пот со лба, молвил Порфирий и сел на лавку возле борта ушкуя. — Сушите вёсла, ребята, отдохните чуток и дальше наверх пойдём.

Козьма, второй человек в ватаге после Порфирия, поплевав на палец, повертел им по сторонам и предложил:

— Ветер сильней подул с юга, можно и парус кинуть.

— Пожалуй, киньте, — согласился Порфирий, а сам опустил голову и задумался.

Раздался громкий хлопок. Белая с цветастыми узорами парусина напузырилась и потянула ладью без весельной подмоги.

— Живой? — указывая перстом на Даниила, присел на корточки возле Порфирия Козьма.

— Что? — очнувшись, дёрнулся Порфирий. — Кто живой?

— Да вон энтот, князь он там али кто?

— А-а-а... Да, князь. Позови знахаря Прошку, пущай глянет. Должно быть, живой.

Худощавый, шустрый и вертлявый Прохор засуетился, наливая в ладони какую-то жидкость и натирая ею тело больного.

— Эй, Порфирий, по косе конница тащится! — удивился Козьма.

— Сильно мы к берегу склонили, выворачивай на середину, а то ишь, погоню устроила татарва! — резко поднялся с лавки Порфирий. — Видать, и впрямь знатного человека мы спасли. Небось до нутра достал он татар, коль они так злобствуют.

— А вот весло им в глотку и нас и князя заполучить! — выругался Козьма. — На-кась, выкусь!

— Откуда же он? — спросил кто-то.

Порфирий пожал плечами:

— Из какого-то Липеца, князь Александр... Да безумец он просто! — махнул рукой.

— Почему безумец?

— Да разве ж в степи с татарами совладаешь? С воды их достать можно, а со степи... Отчаянный человек.

— Допекли, видно, басурмане, — поднял голову Прохор.

— Ну, живой? — спросил Порфирий.

— Живой, — деловито кивнул знахарь. — У него сабельная рана в груди, и голова разбита. Но кости целы, руда течь перестала, сердце стучит. Он сильный, выдюжит.

— А где же этот Липец? — поинтересовался Козьма. — Куды нам его везти?

— Да наверное, на реке Липице, — глубокомысленно заметил Прохор.

— Какой Липице! — хмыкнул Порфирий. — Там Юрьев-Польской[6] стоит, а не Липец.

— А вот и нет! — не сдавался Прохор. — Юрьев-Польской на реке Колокше. Я там был.

— И я там был и никакого Липеца не видал! — доказывал Порфирий. — А когда договаривался его принять, мне сказали, что князь с какого-то Воронежу. С Дону, короче, вот он откудова!

— Ого-го, — покачал головой Козьма. — Да это тот, что близ Дикого Поля Воронеж? Слыхал. Князья тамошние черниговского роду.

— Черниговского али рязанского, нам всё одно, — отрезал Порфирий. — Главное, он русский князь... Всё, хватит спорить! Ты, Козьма, смотри внимательней за берегом, а ты, Прошка, за больным приглядывай. Очнётся, сам расскажет...

Уходящее за горизонт солнце окаймило серебром и золотом западную сторону небосвода. Яркие краски заката, отражаясь в рябом зеркале Волги, назойливо лезли в глаза и веселили души ушкуйников.

— Свежесть-то какая! Радость какая! — в истоме воскликнул Порфирий. — А, братцы?..

Ушкуйники — речные разбойники, которые, смекнув о слабости татарской на водном пространстве, стали ею пользоваться. Неуязвимые на обширной глади Волги, они внезапно нападали на прибрежные татарские селенья и кочевья, грабили их и, безнаказанные, уходили. В то время это была единственная возможность тревожить татар, давать понять, что и они могут быть биты. Ханы Золотой Орды требовали от русских князей урезонить ушкуйников, но то ли князья не хотели этого делать, то ли и в самом деле не могли, — они сквозь пальцы смотрели на бесчинства разбойников.

Порфирий, мужик богатырского роста и сложения, наводил ужас на татар. Да и все его соратники-новгородцы были под стать своему вожаку и в удали, и в силе. Вольнолюбивые, свободные, они уничтожали грабителей, убийц своих соплеменников, выручали из татарской неволи попавших в беду русичей. Ну и грабили, конечно. Вот и сейчас, насытившиеся разбоем и одновременно гордые, что на этот раз даже спасли аж князя русского, возвращались ушкуйники домой.

Глава вторая

Как из ямы вырвалось сознание Даниила. Где-то рядом слышались незнакомые голоса, доносилась протяжная, щемящая душу песня. Дощатый настил, на котором лежал князь, почему-то качало, и слышался плеск воды. Солнце стояло в зените и обнимало тёплыми, ласковыми лучами, однако оно же и назойливо лезло в глаза, вызывая ломоту в и так больной голове. А от этой ужасной качки просто тошнило!..