Ангелы поют на небесах. Пасхальный сборник Сергея Дурылина

В эту ночь Гриша торжествовал.

В течение же всех остальных трехсот шестидесяти четырех дней Гриша стоял за прилавком в посудной лавке, удил рыбу в Темьяне и пил кислые щи. Еще с начала поста он начинал готовиться к своему дню. Это служило для гостинодворцев календарем:

– Скоро Пасха: Гриша шкалики принялся промывать.

Гриша осмотрел тщательно все деревянные кресты и «ХВ», на которые нужно было нанизать изумрудные и алые фонарики. Все оказалось в порядке.

Гриша распределял кресты:

– Большой, с копием, – над западным пролетом. Свет Христов просвещает всех. Белые фонарики.

– А Пасха-то красная, поют, – домекнул Василий. – Не красные ли сюда?

Но Гриша знал твердо:

– В белых ризах Христос воскрес. Белые надо.

– А красные куда?

– Красные на «ХВ», на восточную сторону, к алтарям. «Яко тает воск от лица огня».

Василий отобрал красные.

– Синие куда? Зеленых вон сколько у Чумелого!

– Без всяких яких, пустим в разноцветные, на боковые пролеты, в звезды.

– А как распределить? Куда – зеленые, куда – синие, куда – желтые?

Гриша не сразу ответил, хитро посмотрев на Василья:

– А как звезды в полуночи играют?

Василий не понимал, А Чумелый засмеялся.

– Игра у звезд какая? Голубая или золотая?

Не ответил никто. Сам Гриша ответил:

– У звезд переливчатая игра. Разный налив в игре, цветливый. В осеннюю ночь выйдешь на улицу – все звезды играют. Звездится в глазах. Смотришь: вот, думаешь, поймал игру: в изумруд звезда играет – зеленая! Глядь, она в алмаз обратилась, слезой дрожит. Всеми камнями самоцветными, что в земле от нас утаены, дает Бог звездам поиграть. Надо нам, Василий Дементьевич, без всяких яких, под игру, под звездистость эту действовать.

Наклонившись над деревянными звездами, Гриша долго распределял разноцветные шкалики. Он вставал с полу, всматривался в звезды сверху и с боков, менял расстановку шкаликов, сердился на советчиков, предлагавших переместить тот или другой шкалик, иногда соглашался с ними, вновь сердился и, когда успевал измаять своих помощников, вдруг решал:

– Так будет хорошо. «Звезда бо от звезды разнствует во славе»[18].

Веселый и довольный, приказывал:

– Валяй крепи.

Василий с Чумелым, с помощью лестниц и веревок, укрепляли крест, «ХВ» и две звезды над назначенными Гришей пролетами. Тогда начиналось самое трудное, что Гриша делал всегда сам: установка цветных шкаликов в проволочные держалки. Василий с Чумелым поддерживали лестницу, молодцы подавали шкалики, у Гриши кружилась голова, сердце билось от волнения, но он внимательно и бессменно вставлял шкалики в держалки. Обставив всю звезду или крест, он опутывал шкалики пороховою нитью, чтоб они сразу зажглись от огня, поднесенного к концам нити. Потом уставляли плошки по карнизам колокольни и вокруг соборного купола и распределяли, где и кому жечь бенгальские огни. Гриша совещался со всеми, выслушивал не только Василия и Чум ел ого, но и молодцов, но, как истинный художник, решал всегда по-своему.

– Белый огонь жечь – как выйдет крестный ход из собора, сейчас же: «И одежды его были белы, яко снег»[19]. Воскрес Христос! Красный огонь – как будут огибать южную сторону: «Да воскреснет Бог и расточатся вразй его»[20]. У алтаря – зеленый: «Веселие вечное»[21]. Цвет весенний. С северной стороны как пойдут – надо желтый. «Возрадуемся и возвеселимся в онь»[22]. Солнышко будет играть. Без всяких яких. Золотое. Возрадуется. А как опять к дверям подойдут – опять красный: «Пасха красная!»[23]

Сам Гриша должен был жечь белый и второй красный огонь, молодцы – первый красный и желтый. Зеленый огонь Гриша опять брал себе: мало ему было двух огней.

– Как выйдет крестный ход из собора – ракета! Высочайшая! Брильянтовая! «Да веселятся небесная!»[24] А ей во встречу, без всякихяких, от алтаря другую ракету пустим: в небе похристосуются!

Гриша сиял.

– Ракет вон сколько!

Молодцы распаковывали ящик.

Но Грише всего этого было мало.

– В Москве в этот день из пушек палят. Сто один выстрел. Веселье! У нас тоже можно б, говорят, в Обрубе, на горе, много пушек закопано, пугачевские. Я говорил обрубчанам: отройте, без всяких яких, палить будем на Пасху. Смеются: какой ты пушкарь! Тебя пушка разорвет. Глупость одна. Палили бы с весельем.

– И так хорошо, Гриша! – улыбнулся Василий. – Какой свет загорится сиятельный!

– Свет светом, а надо и грому быть. Воскресение Христово как было? Земля восколе-балась. Так бы и у нас, в воспоминание. Так нет! Всего боятся. Носы бы им не оторвало, а и рвать-то нечего: курносые все.

Гриша озирал еще раз все приспособления и шел домой с молодцами. Он возвращался задолго до полночи.

Перед Пасхой [25]

Что же сердцу означится
В вешнем радостном дне?
Сердце малое плачется
Обо мне, обо мне.
Царство Господа чудится
Трудно, темному, мне.
Сердцу злому что сбудется
Во святом Его дне?

1911

Пасха Христова

Алексей Хомяков