Ангелы с плетками

После того как мы пообедали и викарий прочитал молитву, мама предложила нам, детям, погулять, напомнив, что если я буду внимательна, то наверняка найду какие-нибудь интересные растения или цветы, которые можно засушить в моем дневнике. Я покраснела и поблагодарила Господа за полумрак под деревцами, который позволил скрыть мое смущение. Урсула почти не прикасалась к еде и попросила разрешения остаться, сказав, что чувствует сильную слабость из-за дневной жары. Ей разрешили, и она осталась с тремя взрослыми, а мы втроем послушно ушли.

Анджела весело заявила, что поможет найти какие-нибудь привлекательные кустики для моего дневника, и, когда взрослые перестали слышать наши голоса, начала передразнивать маму с пугающей непочтительностью.

Достав хуй, Кеннет вручил его мне, и мы пошли дальше. Похоже, его совершенно не волновала непристойность нашей позы, и он весьма непринужденно разговаривал с Анджелой, пока на краю тропинки мы не наткнулись на гнездо ужей, которые извивались и закручивались омерзительным запутанным клубком. Тревожно вскрикнув, я отпустила Кеннета и неуверенно попятилась на пару шагов, собираясь убежать. Но Кеннет схватил мое запястье и сказал, что это пустое ребячество. Притянув меня обратно к отвратительной куче змей, он присел рядом с сестрой, которая зачарованно рассматривала извивавшуюся скользкую массу под ногами. К моему крайнему ужасу, Анджела вытянула белый палец и стала ощупывать и гладить этих гадов. Затем она даже взяла одного и намотала на руку, ничуть не испугавшись его холодного и липкого прикосновения.

Я вся покрылась гусиной кожей, к горлу подступила тошнота. Хуй Кеннета все так же свисал из гульфика, кузен обрезал перочинным ножом палочку и стал играть со змеями, приподнимая одновременно по несколько штук и роняя их обратно в кишащее гнездо. Брат и сестра забавлялись так некоторое время, молчаливо и увлеченно, а я наблюдала за ними, охваченная брезгливостью.

Затем Анджела ласково опустила ладонь Кеннету на руку.

— Дорогой Кеннет! — воскликнула она с игривым взглядом, — дорогой Кеннет, только представь себе!

В ее голосе слышалось странное ликование, и я посмотрела на нее. Анджела улыбалась, а глаза у нее блестели. Достав носовой платок и взяв одного из ужей, она положила его на белый льняной квадрат и завязала концы, чтобы гад не уполз. После чего, задрав юбку, опустила его в нижний карман и, аккуратно разгладив складки на платье, встала и заявила, что нам пора возвращаться к своей компании.

Кеннет все время наблюдал за ней, не говоря ни слова. Он нахмурил лоб, будто ее намерения были ему не совсем ясны. Но затем он, наверное, пришел к какому-то выводу и тихо рассмеялся. Встав на ноги, подошел к Анджеле и, стиснув ее в объятиях, страстно поцеловал в губы. Наконец она, задыхаясь, оттолкнула его и сказала, что мы должны поторопить этих кретинов, чтобы как можно быстрее вернуться домой. Она шла впереди, по-видимому, забыв о мерзкой твари, лежавшей у нее под юбкой.

Кеннет заставил меня снова взять хуй в руку и не разрешал отпускать его, пока мы не подошли к компании вплотную. Я плелась, спотыкаясь, сзади, мне было дурно от какого-то непонятного предчувствия, и я нервно, машинально срывала всякие растеньица вдоль дороги.

Вновь присоединившись к остальным, мы обнаружили, что мама, викарий и мисс Перкинс поглощены оживленной беседой — похоже, им никогда не надоедает обсуждать проблемы и принципы, а также предстоящие церковные благотворительные базары. Не делая явных попыток поучаствовать в разговоре, Урсула напряглась, заметив наше приближение, и пристально рассматривала нас, вероятно, стремясь разгадать, что мы затеваем.

У нее был весьма болезненный вид, и я удивилась, что никто не обратил на это внимания. Словно следуя ходу своих сокровенных мыслей, она изредка непроизвольно заламывала руки, как бы умоляя кого-то в немом, отчаянном диалоге. Я вновь испугалась, что она в любую минуту может не выдержать, и, наверняка, Анджела тоже учла такую опасность: нежно обняв Урсулу за талию, она помогла ей встать, и обе ушли под деревья, где немного побеседовали. Когда они вернулись, Урсула полностью преобразилась: она казалась теперь очень веселой, улыбалась Анджеле и смотрела на нее с подлинными обожанием, хоть и оставалась бледной. Я абсолютно ничего не понимала и, вместо того чтобы успокоиться, вздрогнула при мысли о том, какую еще дьявольскую шалость задумала любимая Кеннетова сестрица.

Дорогая мамочка встала и заявила, что если мы хотим успеть к чаю, пора возвращаться домой. Собрав вещи и зарыв в землю объедки, наша развеселая компания покатила к дому.

Вечер мы посвятили играм и поднялись наверх довольно поздно. Кажется, дорогой мисс Перкинс не хотелось отпускать викария, хотя, честно говоря, мне невдомек, что она в нем находит. Он ведь страшно скучный и такой суровый, что отбивает всякую охоту шутить, и я не удивлюсь, если он — весь настолько праведный, строгий и набожный — считает нашу дорогую мисс П. чуточку «ветреной».