Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Третий парламент Марии (12 ноября 1554 – 16 января 1555) отменил разрыв с Римом, снова ввел в действие законы о ереси Ричарда II, Генриха IV и Генриха V, а также аннулировал объявления вне закона Поула, Уильяма Пето и других католических изгнанников. Согласие было достигнуто включением диспенсации Поула землевладельцам в закон, аннулирующий урегулирование Генриха, в котором также указывалось, что права собственности на конфискованные церковные земли остаются действительными, и все касающиеся их споры подлежат рассмотрению в судах общего права. Однако епископы Марии предпринимали попытки вернуть утраченную собственность. Поул тоже отказался признавать права новых собственников: его диспенсация представляла собой «великодушное разрешение» папы, которое не позволяло парламенту в принципе передавать церковную собственность короне и светским лицам. В 1557 году Поул произнес проповедь, в которой утверждал, что, хотя церковь повела себя как снисходительная мать, позволяющая своему ребенку оставить яблоко, несмотря на то что ему вредно его есть, но Бог-отец займет куда более строгую позицию. Таким образом, угроза возможной отмены конфискации повисла в парламенте. Юристы общего права решительно утверждали, что бывшие церковные земли находятся в юрисдикции только английского права, и Филипп склонил Марию пойти в этом вопросе навстречу, что вызвало уважение к такту Габсбургов. Тем не менее дело не было урегулировано окончательно. Ни один английский статут не мог считаться обязательным для папы или его правопреемников – это было делом совести папы. Соответственно, когда Юлий III скончался в марте 1555 года, судьба церковных земель снова вышла на повестку дня. Разумеется, католические епископы основывали свои претензии о возвращении на совести, а не на общем праве. Поскольку королевскую супрематию отменили, нечему было их остановить – спорный вопрос подняли во весь рост в 1559 году.

В качестве папского легата Поул фокусировался скорее на образе действий, чем на вере. Он рассматривал людей не как отдельных личностей, а как массу: порядок был важнее религиозной проповеди – повиновение Риму, духовенству и каноническому праву, традиции католической мессы. Его легатский синод зимой 1555/56 года должен был стать образцом для католического возрождения: поскольку ко времени сбора синода Мария назначила его архиепископом Кентерберийским, он имел больше возможностей, чем Уолси в 1519 году. Однако этот синод занимался повиновением Риму, восстановлением уважения к церковному и папскому праву, возрождением католических обрядов, проживанием епископов вне пределов их епархий и проповедованием – именно в таком порядке. Поул отверг предложения помощи со стороны Лойолы и иезуитов. Он также настаивал на сборе полной информации (о конфискации приходской собственности, проживании вне пределов юрисдикции, обслуживании нескольких церковных приходов и т. д.) перед тем, как предпринимать какие-либо шаги. Такое отношение проявляло его серьезность, но требовало много времени. Он взял на себя заботу о церковном бюджете, но его ресурсы были недостаточны, несмотря на то что королева отказалась от своего права на выплаты при вступлении в должность и десятину, а также простила огромные долги по налогам. Мария вернула важные епископские имения, возвратила епископам право короны распределять бенефиции в интересах приходов и восстановила монастыри в Вестминстере, Гринвиче, Шине и других местах, снова открыла орден Святого Иоанна Иерусалимского вместе с несколькими колледжами, часовнями, больницами и гильдиями. Однако миряне, за единичными исключениями, остались равнодушны к ее примеру. Это было пагубно, поскольку повышение церковных стандартов зависело от количества вкладываемых средств[555].

Несмотря на то что Поул восстановил все детали католического священного обряда, он поддерживал то же отношение, за которое выступал в Италии – с его точки зрения, обряды были главным образом средством для почитания, а не целью сами по себе. Тем не менее акцент делался на порядок: визитации митрополита, епископа и архидьякона, а также королевские комиссии контролировали следование прежним обрядам. Алтари и хоры в церкви построили заново, иконы и статуи вернули, облачение надевали, утварь и украшения мессы восстановили, а необходимые служебники, сборники антифонов, требники и т. п. приобрели. Церковные принадлежности и доставали из укрытий, и отбирали у экспроприаторов, и реставрировали или выкупали. Однако расходы старались сводить к минимуму. Если старые хоры использовать было невозможно, заказывали дешевую замену. Сначала во многих приходах ставили деревянное распятие, чтобы заменить его серебряным или золотым позже. Реставрация икон и статуй тоже продвигалась медленно, и нередко к ней относились с презрением, хотя обычной причиной тому был недостаток благочестия, а не протестантство.