Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Явные перемены обеспечила смертность населения. Постреформационное английское католическое сообщество своим выживанием было обязано Генриху и Марии, после 1570 года относительно небольшой вклад в это дело внесла миссионерская деятельность священников из семинарий и иезуитов[702]. Хотя поборники католичества утверждали, что традиция рекузантства продвигалась миссионерами в условиях широко распространившейся до их приезда инертности католиков, правда в том, что основополагающая идея отдельной католической церкви существовала и до появления в Англии семинаристов и иезуитов. Уже присутствовало рекузантское священство, причащавшее светских людей, которые считали себя католиками. Это были бывшие священники периода правления Марии, именно они заботились о католицизме светских рекузантов и основали его до того, как миссионеры смогли оказать какое-то влияние[703]. До 1571 года более 225 священников, получивших приходы при Марии, бывших католиками и отделяющих себя от англиканской церкви, активно работали в графствах Йоркшир и Ланкашир при поддержке пятой колонны внутри официальной церкви, по-прежнему тяготеющей к Риму. Эти отдаленные графства особо не затрагивало вмешательство центральных властей, однако перед Северным восстанием и Regnans in excelsis рекузантское духовенство тоже подверглось преследованиям в епархиях Херефордшира, Личфилда, Питерборо, Вустера и Винчестера[704].

К 1590 году была жива, по всей вероятности, четверть священников, назначенных при Марии, но к 1603 году их осталось не более дюжины. Для существования отдельной общины требовалось, чтобы таинства совершали католические священники с законным рукоположением: пасторское духовенство имело решающее значение для выживания. В хозяйствах джентри проблема сокращалась, поскольку рекузантский священник мог там безопасно обосноваться, а посещение членами семей джентри и их слугами личных часовен, примыкающих к загородному дому, считалось соответствующим условиям Акта о единообразии. К 1603 году католичество окончательно переместилось из приходской церкви в усадьбы джентри, таким образом создав модель поместного меньшинства, которое существовало до католической эмансипации 1829 года. Несомненно, джентри присвоили себе несоразмерную долю духовного ресурса постреформационного католичества. Если они в этих услових и обеспечили долговременное сохранение католической веры, то только за счет всех остальных верующих[705].

Размывание приходского католичества в основном завершилось к концу 1590-х годов. Процесс был медленным, но семинаристы и иезуиты не смогли ему помешать. Говорят, что их миссия была успешной только «в том смысле, что они создали структурированную по поместьям форму католичества, которая выжила[706]. На самом деле их усилия ознаменовали героический провал. К тому же количество посланных из континентальной Европы в Англию священников из семинарий было меньше, чем иной раз заявляли: не все из них имели сан, не все отправились в Англию, а некоторые не проявляли активности до вступления на престол Якова I. Из 804 семинаристов, судя по всему, лишь 471 действительно работал в Англии при Елизавете, и более четверти из них были казнены[707]. Важно не забывать, в каких условиях приходилось работать миссионерам: они в основном действовали на свой страх и риск, будучи малоинформированы о нуждах священников[708]. В парламенте 1584–1585 годов Акт о безопасности ее королевского величества усилили суровыми законами против иезуитов и семинаристов. Если можно было установить, что священник рукоположен папской властью после 1559 года, не требовалось дополнительных доказательств, чтобы осудить его за измену. Более того, 123 из 146 священников, казненных после принятия этого акта и до кончины Елизаветы, были признаны виновными именно по этому закону, а не по более ранним законам о государственной измене[709].

Однако именно подъем англиканства, а не угроза гонений успешно свела католичество в статус меньшинства к 1590-м годам. Термин «англиканство» мы используем здесь для обозначения приверженности «Книге общих молитв» и государственной церкви, созданной урегулированием 1559 года, а не «благочестивого» рвения. Паству нередко возмущали проповеди, пение псалмов и наставления; оправдание верой и кальвинистское предопределение не вызывали духовного отклика, и только грамотное меньшинство было в состоянии как следует подкреплять свою веру чтением Библии[710]. Тем не менее позитивные, пусть и неуверенные шаги к евангелизму одобрялись протестантскими епископами, которых поддерживали Берли, Лестер и Тайный совет, к тому же им помогали несколько сотен пуританских проповедников, священнослужителей и активное меньшинство протестантских мировых судей. Кроме того, происходившее в Европе движение в сторону идеологической поляризации на религиозной основе, толкавшее дипломатию Елизаветы в протестантский лагерь в 1570-е и 1580-е годы, значительно способствовало формированию связи между протестантством и национальной идентичностью.