Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Однако ирландская Реформация добилась некоторых успехов. Несмотря на Regnans in excelsis, большинство католиков были готовы признавать Елизавету королевой, если не главой Ирландской церкви. Тем не менее провал протестантства можно назвать полным. С одной стороны, осознание ирландца как непоколебимого «паписта» вносило свой вклад в ужесточение английских позиций. С другой – католическое самосознание усиливало в староанглийской общине чувство изолированности и независимости. Когда Яков I насаждал в Ирландии новую протестантскую элиту, чтобы оградить корону от ирландских католиков, он играл с огнем. К тому же управление Ирландией Стюартами не было конституционным по английским стандартам. Да, ирландский парламент созывался в 1613, 1634 и 1640 годах, но чтобы добиться законодательства, враждебного к католическому большинству, требовалась крутая администрация. В 1613 году палате общин откровенно обеспечили тенденциозный набор протестантов. Тем не менее в 1641 году наступил критический момент, когда лишенные собственности гэльские жители Ольстера стихийно напали на протестантских фермеров в ярости, что приблизило национальное восстание в Ирландии и внесло свой вклад в начало гражданской войны в Англии.

С точки зрения верховной власти переход от «королевства» к «государству» самым очевидным образом поддерживался Реформацией. До разрыва с Римом Кромвель саркастически заметил Генриху VIII, что английские прелаты лишь «наполовину королевские подданные». К тому же Реформация превратила Англию в унитарное государство в формальном смысле, так как король-в-парламенте может принимать законы, которые связывают и церковь, и государство. Это равнялось революции в сфере подчинения, поскольку, как заметил Роберт Аск, лидер «Благодатного паломничества», старый обычай был таков, что «дела духовные всегда относились к Конвокации и не обсуждались в парламенте, и что… после мессы Святого Духа они всегда в первую очередь одобряли первую главу Великой хартии вольностей, касающуюся прав и свобод Церкви, а теперь не так»[895].

Статуты времен Реформации отреклись от Великой хартии вольностей, поскольку отменили «свободу» церкви от светской юрисдикции. Ни один парламент до Тюдоров не имел юридических полномочий, обеспечивших принятие Актов об аппеляциях, Акта шести статей или Актов о единообразии 1549, 1552 и 1559 годов[896]. Елизаветинские Законы о супрематии и единообразии пошли даже дальше практики времен Генриха, – когда закон принимался без согласия священнослужителей и вопреки официальному протесту Конвокации.

Однако если законодательные полномочия расширились, то королевская супрематия не равнялась парламентской независимости. Напротив, она была построена по образцу правления Константина Римской империей после его обращения в христианство: корона взяла на себя полную ответственность за руководство церковью. К тому же Генрих VIII утверждал свое право определять церковные догматы. Соответственно, и его «верховная власть», и «верховенство» Елизаветы были «имперскими», несмотря на то что проводились через парламент. Да, отмены Марии и елизаветинские восстановления статутов Реформации укрепили роль парламента как законодательного органа. Однако в 1534 и 1559 годах супрематию объявили присущей монарху: парламент просто признавал существующий факт. Согласно тюдоровской теории, королевскую супрематию фактически признали в англосаксонские времена. (Когда Мэтью Паркер изучал англосаксонские рукописи, спасенные им из бывших монастырских библиотек, он стремился подтвердить уложение английской, а не кельтской церкви.) Тезис заключался в том, что королевская супрематия от Бога, а не от человека; парламент ее ввел в закон, а не создал, поскольку она предопределена Богом, а не людьми. Королевская власть обоснована в Священном Писании, и эти авторитетные источники были представлены в сборнике «Достаточно обширная антология». Многие из этих текстов приводили в пропагандистских трактатах Эдвард Фокс, Стивен Гардинер, Ричард Сэмпсон и другие авторы. Джон Фокс в своем труде «Деяния и памятники» тоже анализировал несколько текстов, включая предполагаемое письмо папы Елевферия Луцию I.