Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I

Примерно 20 марта Сесил отправил Якову проект прокламации о наследовании престола, документ, который «так сладко звучал» в его ушах, что «он не мог изменить ни ноты в такой замечательной гармонии»[1152]. После краткой ремиссии Елизавету залихорадило, и к 21 марта она уже хотела умереть. Вечером 23 марта она потеряла сознание и пришла в себя рано утром. Королева скончалась незадолго до 3 часов ночи 24 марта в окружении тайных советников и епископов во главе с архиепископом Уитгифтом. Советники немедленно сообщили в Уайтхолл. В 6 утра текст прокламации о восшествии на престол Якова был одобрен. Через несколько часов прокламацию зачитали у ворот Уайтхолла, а затем повторили на организованной церемонии на лондонском Чипсайд-Кросс. Четыре графа, четыре барона, весь Тайный совет, судьи, мэр Лондона и члены городского совета проследовали через Сити в своих мантиях. Впереди шли трубачи, герольды и главный герольдмейстер Английской геральдической коллегии. Сесил сам провозгласил: «Яков I, король Англии, Франции и Ирландии, Защитник Веры и т. д.». Затем прокламацию напечатали для распространения в графствах[1153].

Обсуждение других претендентов на престол было запрещено. Иной раз говорят, что Елизавета на смертном одре назвала Якова своим наследником, но надежных подтверждений этому нет. Скорее всего, Яков I унаследовал престол, потому что Сесил и лорд Генри Говард подготовили почву, потому что он был самым реалистичным выбором и потому что 15 пэров и советников подписали ордер на прокламацию в его пользу. По сути, его мирное престолонаследие показало, что централизация политики и победа придворного круга стали всеобъемлющими, хотя насколько продолжительным окажется влияние двора на национальную политику – это другой вопрос.

За период после битвы при Босуорте до кончины Елизаветы произошли большие перемены. Население страны удвоилось, монастыри и пожертвования на помин души были ликвидированы, церковь подчинилась короне и мирянам. Национальное самосознание очертили антипапская кампания Генриха VIII и война Елизаветы с Испанией: «государственность» стали определять в понятиях английской культуры и закона. Утвердили и провели в жизнь требования унитарного государства и общего права; в церковных приходах укоренилась англиканская церковь; северные графства и Уэльс были подчинены региональным советам, а Ирландия покорена. Идеи «неофеодального» несогласия потеряли актуальность: власть «старой» аристократии перешла к «новому» поколению придворных. Несмотря на то что политическая власть в 1600 году была более широко распределена, чем в 1480-м, это, безусловно, укрепило стабильность. Джентри входили в парламент и играли ключевую роль в местных органах управления как заместители лейтенантов и мировые судьи. Более того, с ростом значения местных налогов в гражданской и военной администрации такие служащие, как констебли, церковные старосты и инспекторы по делам бедных, тоже приобрели влияние. Однако если Генрих VII правил в сотрудничестве с территориальными магнатами и их зависимыми родственниками, то Елизавета руководила через своих придворных, их слуг и протеже. И последнее, развивалось книгопечатание, что повлекло за собой технологические и языковые нововведения, повышавшие уровень грамотности народа, начиная с йоменов.

Особенно важно отметить в сравнении с Францией, что религиозное урегулирование 1559 года было проведено без применения оружия. Почти единогласная поддержка, оказанная покупателями бывшей церковной собственности, сыграла решающую роль в возвращении королевской супрематии, но насилие было менее характерно для тюдоровского общества, чем в XV столетии. Споры решались в суде, а не мечом, особенно после восстаний 1549 года. С одной стороны, Тюдоры настаивали на уважении статутного и общего права, а с другой – увеличение количества «работающих бедных» побуждало собственников к сплочению своих рядов. Во Франции XVI века стены и рвы укрепленных городов поддерживали, а в Англии они развалились или их разбирали. Несмотря на угрозу католического вторжения и возможных гражданских волнений, Генрих VIII и Елизавета никогда не придавали своим замкам и оборонительным сооружениям внутренних полицейских функций. Только в северных гарнизонах Берика и Карлайла существовала крепость внутри города. Неоготические внутренние дворы, караульные помещения у ворот, рвы с водой, парапетные ограждения, башни и башенки тюдоровских «удивительных» домов имели декоративное, а не практическое значение.