Читаем Английская свадьба полностью

На следующее утро мы с Джеймсом завтракали в гостиной, и оказалось, что помимо нас в этом доме остановился одинокий старикан. Мы с ним разговорились, и он сказал, что его жена недавно умерла и он теперь от нечего делать решил осуществить свою давнишнюю мечту — научиться кататься на горных лыжах. Я прикинула, что на вид ему лет за семьдесят, и аккуратненько так спрашиваю: «А вы когда-нибудь раньше на них пробовали кататься?» — «Ну как же! — оживился он. — Я тут недавно вспоминал, когда это было: ровно тридцать пять лет тому назад! Целый день тогда катался!» — заявил он с гордостью. Я посмотрела на него с уважением, а сама подумала: «Что-то в России мне не попадалось семидесятилетних начинающих горнолыжников…»

После завтрака идем мы с Джеймсом на гору, подходим к канатной дороге и замечаем, что там помимо приветствий на английском, немецком и французском написано русское «Добро пожаловать!», только почему-то латинскими буквами.

На второй очереди подъемника была типичная, как я поняла, для местных условий картина: полудождь, полуснег и ничегошеньки не видно. Меня тут же осеняет: это ведь мы снова в туче пытаемся кататься; что, если попробовать спуститься пониже? Внизу и правда все прекрасно: видимость отличная, теплынь — короче, красота! Людей совсем немного, и я все приглядываюсь, нет ли среди них соотечественников: недаром же там было приветствие на русском. Тут из тумана сверху раздается трехэтажный мат, а следом появляются и два персонажа, едущих врастопырку. Я тут же решаю, что лучше бы их здесь не привечали так радушно…

Вечером мы с Джеймсом пошли поужинать и случайно оказались в модном месте. Там было полно народу, и рядом с нами сидел настоящий шотландец: в килте, седой и страшно похожий бородой и прической на Карла Маркса. Я все поглядывала на него: странно все же видеть такого мужчину в юбке!

На ужин мне принесли мидий — их привозят с острова Айл-оф-Скай недалеко отсюда. Они были крошечными, но невероятно вкусными — в белом соусе с вином. А Джеймс налегал на хэггиз, местное национальное блюдо. Я его тоже попробовала, оно оказалось замечательным, сделанным из чего-то перемолотого, напоминающего мясо. На мой невинный вопрос, что это такое, официант задумчиво оценил, что я иностранка, и с совершенно серьезным видом стал рассказывать, что хэггиз — это такой небольшой зверек, которого можно найти только в здешних горах. Из-за того что он все время бегает по крутым склонам, ноги с одной стороны туловища у него короче, чем с другой, — так ему передвигаться удобнее. Я попыталась все это представить и, совсем растерявшись, спрашиваю: «А что же он делает, когда ему надо бежать по горе в другую сторону?» Джеймс с официантом дружно расхохотались, и я сама удивилась своей наивной доверчивости. А они пустились в обсуждение, из чего на самом деле готовят этот хэггиз. Оказалось, что в овечий желудок набивают требуху и печенку, а в остальном рецепты в разных частях Шотландии могут варьироваться.

На следующий день на горе снова был сильный ветер, дикий холод и нулевая видимость — притом, что и гора-то эта не особо высокая; сразу стало ясно, почему я раньше ничего про этот горнолыжный курорт не слышала. Мы с Джеймсом немножко пострадали в этих условиях и уселись в баре пить виски для согрева, а потом решили двигать дальше: раз уж покататься толком не удалось, хоть окрестности посмотрим…

В Форт-Уильяме поначалу было замечательно: горы, залив, и даже цветы попадаются на лужайках у домов. Но вдруг налетели тучи, начался дождь со снегом, и мы с Джеймсом спрятались от него в частной картинной галерее. Неожиданно оказалось, что тут же можно снять комнату с видом на горы и залив. Мы обрадовались невероятно и сразу же ее сняли. Пока Джеймс бегал за вещами, я смотрела в окно. Вид был совершенно фантастический — дождь перемежался солнцем, тучи и солнце отражались в воде… А когда мы окончательно устроились и вышли из своей комнаты, то оказались прямо в одном из залов художественной галереи. Картины были неплохие: пейзажи в стиле Рериха, только вот горы — не Гималаи, а местные, шотландские.

А ужинали мы с Джеймсом в этот вечер местными гребешками и устрицами.

Часть 5

ГОД ВТОРОЙ

Глава 1

Поликлиники, органы для пересадки и как важно зимой не мерзнуть. Не тревожьте врачей, а сразу же идите в аптеку. Физиотерапия и самолечение. Совместные больничные палаты для мужчин и женщин. Как измерять температуру по-английски. Время на послеоперационную реабилитацию. Прием у участкового врача по телефону. Что бывает, когда попадаешь в аварию. Тутанхамон и современные египетские массажисты. Само все заживет!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары
Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука