Английские каникулы (СИ)

Ниа посоветовал мне не делать поспешных выводов и отвлекся на раскладывание пасьянса (никогда бы не подумал, что малыш интересуется игральными картами). Целых пять минут я тщательно следовал его совету, но потом плюнул и заявил, что Госпожа ну очень похожа на Анну.

Номер Один, ни разу не видевший подругу Мэлло, вынужден был верить мне на слово; но его запас терпения был просто неистощим, поэтому он сказал, что предпочтет сначала с ней встретиться, а потом уже обвинять во всех смертных грехах, начиная от невовремя съеденного яблока.

Впрочем, я и без него видел один существенный пробел в моей гипотезе, а именно — мотивировка. У нее действительно не было поводов мстить Ниа или всем нам сразу; я готов был прозакладывать любимый ноутбук, что о существовании Номера Один она вообще не догадывалась: Мэлло не принадлежал к категории людей, что любят потрепать языком и ненароком выдать все секреты. Он вообще способен даже важную информацию выдать в самый последний момент — например, о том, что он готовился умереть, планируя похищение той японской телеведущей, Такады, я узнал только тогда, когда садился в машину. Белобрысый нахал скороговоркой мне это выпалил, вскочил на мотоцикл и умчался, оставив меня осмысливать сказанное. Как я удержался от того, чтобы догнать его и надавать ему по шее — удивляюсь до сих пор.

Но избавиться от ощущения какой-то «неправильности» Анны я не мог, как ни старался, не помогало даже то, что Мэлло доверял ей безоговорочно. Я напоминал себе снова и снова, что блондин не за красивые голубые глаза получил титул Номера Два, а за умение рационально мыслить и быстро соображать как минимум; однако мне все равно хотелось нестись туда, где она остановилась, и надеть на нее наручники.

Ниа оторвался от карт и сообщил, что считает Анну главным подозреваемым, но только из-за отстутствия других. И попросил позвонить Мэлло и организовать встречу.

Ничего лучше я все равно не мог сделать, поэтому я набрал номер и стал ждать ответа.

— Да? — голос Мэлло звучал с некоторым придыханием, я даже забеспокоился, что отвлекаю его от чего-то важного.

— Ты не занят? — на всякий случай спросил я.

— Не особо, — ответил белобрысый, но томность никуда не делась.

— Э… — я немного растерялся.

— Но это не значит, что я могу болтать с тобой час. Что-то случилось?

— А чем ты занимаешься? — поинтересовался я.

— С Анной я сейчас, — раздраженно пояснил Мэлло.

Я почувствовал, что краснею. Ниа недоуменно посмотрел на меня, но никак не прокомментировал это событие.

— Я как раз звоню по поводу нее, — сообщил я. — Ниа хочет, чтобы ты организовал нам встречу.

— Вы все еще продолжаете ее подозревать?! И не надоело ерундой заниматься?

— Прости, но мы обязаны проверять все версии. От нее же не убудет, если она познакомится с нашим гениальным Номером Один, тем более если она невиновна, как ты говоришь…

— Она невиновна не только потому, что я так говорю. Подожди секундочку, — Мэлло, кажется, прикрыл трубку рукой и спросил у своей девушки, не желает ли она пойти на свидание вчетвером. После паузы он снова заговорил: — Она может во вторник. Устроит?

Я передал его слова Ниа. Тот несколько мгновений размышлял, накручивая на палец прядь волос, потом кивнул.

— Да, вполне, — ответил я Мэлло.

— Замечательно. О месте договоримся позже, — и он отключился, не дожидаясь даже моего согласия.

Выдернуть несвоевременным звонком лучшего друга из постели девушки — похоже, на такой подвиг был способен только я.

*

Ниа

Дело об убийствах имени «N» нравилось мне все меньше, а идея Мэтта о причастности к нему девушки Мэлло — все больше. У нас было восемь жертв в семи городах и лишь одна подозреваемая, да и та притянутая за уши.

Мэтт и сам должен был понимать, что у Анны отсутствует мотив. Даже если предположить, что она — высококлассный профессионал какой-либо преступной группировки, остается непонятным, когда я успел перейти ей дорогу. По-хорошему, на моем счету было лишь одно раскрытое дело — история с Тетрадями Смерти. Логика подсказывала, что убийцу надо искать именно там; но факты упрямились и не давали этого сделать. Впервые в жизни я готов был ударить кулаком по столу, разрушая с трудом собранную конструкцию — я не мог найти того, кто мстил столь жестоко.

Буквы «р» и «т» не давали мне покоя. Я перебирал имена, фамилии, прозвища, но не было таких людей в моем окружении, кто мог бы обидеть Госпожу. То, как она требовала у своих пешек называть себя, наводило на мысли о том, что, возможно, она когда-то искала признания, не получила его — и теперь наверстывала упущенное, причем, прямо скажем, откровенно грязными методами. Это тоже было зацепкой, но столь призрачной, что она никак не могла помочь.

Анна легко согласилась на встречу, но это абсолютно ничего не значило. Если она невиновна, то ей не о чем и волноваться; если же убийца — она, то у нее появился удачный шанс дотянуться до своего обидчика, то есть меня. Я понимал, что сильно рискую, тем более что риск увеличивался засчет моей неуверенности, но другого выхода пока что не видел.