Английские письма или история кавалера Грандисона

Сиръ Томасъ весьма былъ пораженъ сими словами, которыя онъ почиталъ угрозою. Онъ призвалъ обихъ дочерей и весьма строго запретилъ имъ принимать услуги отъ Милорда, и отъ всякаго другаго человка, которой бы говорилъ о брак или о любви, безъ его согласія. Но въ ту минуту, когда Милордъ съ нами прощался, онъ возобновилъ паки вс общанія, почитающіяся въ любви священными клятвами, и Миссъ Каролина не мене также своими обязалась. По томъ, когда Сиръ Томасъ подавалъ свои приказанія двумъ сестрамъ,то Милордъ опасаясь его раздражитъ когда покажется на глаза его, ршился проститься съ нимъ написавъ къ нему записку весьма учтивымъ и почительнымъ образомъ. Онъ въ ту же минуту ухалъ подъ такимъ видомъ, которой скрылъ истинну сего дйствія отъ домашнихъ.

Во время обда, Миссъ Каролина приказала просить позволенія остаться въ своей горниц; но ея извиненія не были приняты. Не сожалешь ли ты о ней, любезная Люція, въ семъ печальномъ состояніи? Она видитъ своего любовника удаляющагося. Она не знаетъ, увидится ли съ нимъ опятъ когда ниесть. Сестра ея сказала ей, что будучи на ея мст, она съ трудомъ бы могла отпустить его одного, хотябъ – не для чего инаго, какъ для избганія мучительнйшаго свиданія съ такимъ родителемъ, которой никакого не изьявляетъ сожалнія къ женскимъ слезамъ, и которой иметъ весьма колкой нравъ. Что касается до меня, я то признаюсь, что при семъ мст я съ чрезвычайною нетерпливостію желала слышатъ то, что произошло за обдомъ. Миссъ Шарлотта, примтя мою нетерпливость, согласилась удовлетворитъ мое любопытство. Сіе повствованіе ей весьма приличествуетъ, сказала она мн, потому что она была зрительницею, и что дйствующія лица были ея родитель и сестра. Жестокое явленіе, отвчала Графиня. Я думаю, что Миссъ Биронъ нимало не будетъ удивляться, что я боле уважала, въ моемъ муж, качество благоразумнаго человка, нежели острорчиваго.

Миссъ Грандиссонъ начала сіе повствованіе такимъ образомъ: сестра моя послала меня съ тми ея извиненіями; я возвратилась отъ моего родителя съ непремнными приказаніями, чтобъ ей идти. Ахъ! дражайшая родительница, вскричала Каролина, видя себя принужденною идти; колико теперь не обходимо мн скромное твое ходатайство! Но, Шарлотта, я не могу ни идти, ни стоятъ на ногахъ моихъ. Я буду тебя поддерживать, отвчала я ей; а ты всячески усиливайся себя влещи. Говорятъ же: что любовь ползетъ когда не иметъ силы идти. Я помню, что тогда Каролина называла меня злобною; но я говорила сіе единственно для того, дабы ее разсмшить и привести нсколько въ силу. Она знаетъ, что я не переставала проливать слезы. Ты помышляла о томъ, пріятнымъ образомъ отвчала ей Милади, чего могла страшиться о самой себ. Я тому врю, возразила Миссъ Шарлотта, ибо мн кажется, что прискорбіе чувствуемое нами о постороннемъ, никогда чувствительно насъ не трогаетъ.

При семъ я также помстила мое размышленіе: сострадательное сердце, сказала я двумъ сестрамъ, есть истинный небесный даръ, хотя оно подвергаетъ великимъ затрудненіямъ, но жизнь была бы весьма несносна, естьлибъ мы толико же чувствовали чужія затрудненія, какъ собственныя свои. Колико Миссъ Шарлотта благополучна, что въ состояніи была смяться и тогда, когда родительскія наставленія не мене относились къ ней какъ и самой къ ея сестр! Очень хорошо, отвчала она мн; врьте что и я буду имть такой же случай. Но я желаю продолжатъ мое повствованіе.

Каролина послдовала моему совту. Она опершись своею рукою на меня, тащилась изъ всхъ своихъ силъ даже до самой нижней ступеньки. Когда же она приближалась къ дверямъ столоваго зала, то изобильные источники слезъ полились изъ глазъ ея. Она трепетала какъ листъ; и свши на проход сказала мн, что совершенно не можетъ идти дале. Вскор услышали мы повелительной голосъ, произносящей: весьма громко слдущія слова: гд же твои дочери? Каролина, Шарлотта, не васъ ли я слышу идущихъ? Находящаяся тамъ ключница, прибжала къ намъ съ торопливостію: сударыни, сударыни, батюшка васъ спрашиваетъ. А мы, не взирая на слабость одной и отвращеніе другой, вдругъ почувствовали силу въ коленяхъ нашихъ, и предстали въ залъ предъ нашего родителя, сестра моя все еще стояла опершись о плечо мое.

Первый пріемъ его былъ какъ удивленнаго человка. Какую дьявольщину все ето означаетъ? Какія печальныя движенія? Какая принужденная поступка? Женщины сущія комедіянки. Но уже весьма поздо, Каролина. Комедія кончилась. Ета роля ужъ лишняя.

Дражайшій родитель? сказала моя сестра испуская глубокій вздохъ, возводя къ Небесамъ руки свои съ жалостнымъ видомъ! Я проливала слезы о ней и о самой себ, естьли Миссъ Биронъ тому желаетъ врить, но по другому, а не точно по сему произшествію.