Английские письма или история кавалера Грандисона

Естьли ты твердо намрена хать, и ничего не отмнила при твоемъ отъзд_, то я желаю теб счастливаго пути и многихъ удовольствій въ город; но паче всего желаю, чтобъ ты оттуда возвратилась съ сердцемъ свободнымъ. Сестра моя, коей здоровье съ часу на часъ умаляется, не причтетъ мн Въ вину, что я ее оставлю для долга, коего не хочу упустить.Не думай сюда хать, ты будешь очень печалиться, когда увидишь сію бдную двушку въ теперешнемъ ея состояніи. Я знаю, сколь ты чувствительна къ слабостямъ твоихъ дpyзeй,когда не имешь никакой надежды оныя излчить; a какъ вся твоя фамилія полагаетъ свое щастіе въ твоемъ yдoвoльствіи, то было бы жестоко подать теб какую либо причину къ печали.

Г. Гревиль въ сіе самое время отъ насъ ушелъ. Онъ пришелъ къ намъ нечаянно во время обда; говорилъ только о теб, и не преставалъ угрожать, (такъ какъ я сама въ себ называла его выpaжeнiя) твоему отъзду въ городъ. Посл обда онъ прочиталъ намъ письмо госпожи Трамптонъ, которое почти до одной тебя касается. Онъ прочелъ намъ также нкоторыя мста изъ списка съ его отвта въ томъ мнніи, что оный оставлю y себя. Онъ человкъ весьма тщеславной, какъ ты знaeшь, и очень уважаетъ все то, что ни напишетъ. Я попросила y него сію бумагу. Онъ показывался опасающимся, чтобъ она не попалась теб въ глаза; но я проникла сію хитрость. Однакожъ онъ приказавъ принести чернилицу съ перомъ, и вычеркнулъ нсколько строкъ съ такимъ стараніямъ, какъ ты увидишь, что не думалъ, дабы оныя можно было разобрать; но чернила, кои я ему подать велла, были блдне его и ты примтишь, что вс сіи предосторожности ни къ чему не послужили. Я общала ему прислать обратно сіе письмо.

Чрезъ подателя ожидаю я отъ тебя нсколькихъ строкъ, которыми меня увдомишь, не отмнила ли ты своего намренія. Прощай, любезная Генріетта; я прошу Бога, чтобъ покровительствовалъ и руководилъ бы тебя повсюду, куда бы ты по своему желанію ни похала.

ПИСЬМО II.

(Заключающееся въ предъидущемъ.)

Г. Гревиль къ госпож Трамптонъ

Нортгамптонъ, 6 Генваря.

Вы требуете отъ меня Сударыня, истиннаго изображенія знаменитой Миссъ Биронъ, составляющей украшеніе нашей области и желаете знать правда ли то, какъ вы извстились, чтобъ любовь включила меня въ число ея особенныхъ обожателей. Сіе отличіе, Сударыня, весьма справедливо; ибо поистинн нтъ никого, которой бы видя ея не удивлялся ей. Вы любопытствуете, какъ говорите, узнать только ея наружной видъ, присовокупляя къ тому, что большая часть женщинъ стараются о сей красот боле, нежели о душевной. Можетъ быть, соглашусь я по крайней мр въ томъ, что одна возбуждаетъ въ нихъ больше ревности нежели другая. Но кто бы могъ сдлать изображеніе Миссъ Биронъ и не остановиться на ея вид, когда вс ея черты оживотворяются такою душею которая въ нихъ показываетъ свое совершенство и придаетъ достоинство ея лицу, взорамъ и самомалйшимъ ея движеніямъ?

Никто столько не страстенъ къ красот, какъ я. До самаго того времени, когда я узналъ Миссъ Биронъ, былъ я изъ числа тхъ, кои не смотрятъ на другія превосходства въ женщин. Правду сказать, я считалъ вс способности разума въ семъ пол за безполезныя и какъ бы невмстныя. Вы знаете, Сударыня, какія вольности принималъ я по такому своему мннію, и коль часто за ето вы меня укоряли. Женщина разумная, ученая, казалось мн, имла такія принужденныя свойства, кои противны были природ. Я желалъ, чтобъ женщины, такъ сказать, составлены были вс изъ любви, а боле ни изъ чего. Естьли хотлъ я, чтобъ они имли нсколько благоразумія, то единственно столько бы имъ далъ онаго, сколько нужно для отличенія разумнаго отъ дурака, и сіе сдлалъ бы я для собственной выгоды. Вы знаете, Сударыня, что я тщеславенъ; а какъ бы Миссъ Биронъ прелестна ни была, но я не думаю, чтобъ Человкъ любящій чувственныя вещи удивлялся боле ея душ, нежели виду. Какое торжество было бы для сатаны, помышлялъ я часто, разсуждая о ея совершенствахъ, естлибъ онъ могъ сдлать какого нибудь человка способнымъ учинить сего ангела женщиною! Простите мн, Сударыня, сіе выраженіе; вспомните, что я имю худую привычку изъяснять свободно вс мои глупыя мысли.