Английские письма или история кавалера Грандисона

Онъ взялъ меня въ свои обьятія съ такою горячностію… которая мн не была противна, когда я о ней разсудила, но съ начала однако привела меня въ сильное движеніе. По томъ ставъ на колно благодарилъ онъ меня. Я протянула руку, чтобъ его поднять: онъ принялъ ее какъ нкую милость, поцловалъ ее страстно и вставъ поцловалъ меня въ щеку. По чрезмрному моему изумленію не могла я его отъ себя оттолкнуть. Но скажите мн, любезная, не былъ ли онъ излишне воленъ? Скажите, я вторично васъ о томъ вопрошаю. Я должна вамъ сама сказать, отъ чего происходитъ сіе сумнніе. Какъ скоро вашъ братецъ меня оставилъ, то я ни о чемъ такъ не думала какъ бы разсказать своей тетушк и Люціи все что тогда у насъ ни происходило: но оканчивая свое повствованіе не имла я силъ обьяснить ея послдняго произшествія: коия вы видите, Сударыня, что я безъ всякаго обиновенія къ обимъ вамъ о томъ пишу.

Сиръ Карлъ, Г. Динъ и дядюшка вышли вс вмст прогуляться до обда. По ихъ возвращеніи дядюшка отвелъ меня на сторону; и не теряя ни когда своей охоты къ издвкамъ поздравилъ меня, что ледъ уже подломился. Теперь лишь, примолвилъ онъ, намъ о томъ сказали. А какъ онъ мн въ глаза смялся, то вс устремили на меня свои взоры. Я думаю Сиръ Карлъ въ моихъ глазахъ усматривалъ, что я опасалась насмшекъ дядюшки. Онъ подошедъ сказалъ мн: любезная Миссъ Биронъ, я не скрылъ отъ Г. Сельби, о чемъ я осмлился просить васъ какъ о милости, и весьма опасаюсь чтобъ такой поступокъ не показался ему, какъ и вамъ излишне скорымъ и смлымъ. Ежели вы такъ о немъ судите, Сударыня; то прошу васъ меня простить: ваши желанія всегда будутъ правиломъ моихъ собственныхъ. Сіе засвидтельствованіе произвело весьма хорошее дйствіе. Оно меня ободрило. Ето было такою помощію, которая не могла въ способнйшее время случиться.

[Въ другомъ особомъ разговор, "которой вскор по томъ послдовалъ, Сиръ Карлъ по весьма многихъ выраженіяхъ нжности, говоритъ съ нею откровенно о своихъ домашнихъ обстоятельствахъ, и оканчиваетъ разговоръ столь трогательною речью, что она пронзена была даже, до слезъ. Для чего плакать; спрашиваетъ она себя?] Сиръ Карлъ сіе примтилъ.

Любезная чувствительность! вскричалъ онъ: и вдругъ меня обнялъ, но тотчасъ отдернулъ свои руки, какъ бы укорилъ себя въ такой вольности. Простите мн, Сударыня. Удивленіе соединяется иногда съ почтеніемъ. Признательность моя одними только человчеству сродными видами изьясниться можетъ. Когда увижу я тотъ щастливый день, которой не положитъ ей ни какихъ предловъ? Онъ взялъ мою руку и прижалъ ее еще къ своимъ устамъ. Сердце мое, сказалъ онъ мн, принадлежитъ вамъ, равно какъ и Сотворившему оное!

Тогда пришла Нанси: за чемъ пришла она сказатъ намъ, что насъ ждутъ къ завтраку? Завтракъ! Къ чему мн, подумала я? Весь свтъ, любезная Милади… Но я излишне предаюсь… Страстяое сердце, я не предамъ твоему внушенію моего пера. Можетъ ли и самая любезная пріятельница простить мн толь сильныя движенія, коихъ признаніе ни чемъ иннымъ оправдано быть не можетъ, какъ настоящею горячностію возобновляющеюся при описаніи оныхъ.

Примч: [Посл завтрака она опять принимается за перо.] Я прочла все ето письмо моей тетушк и Люціи. Он об меня обняли, увряя что оно приводитъ ихъ въ такое же удивленіе какъ и радость. Научите меня, любезная моя, изьявлять свою благодарность, я чуть было не сказала, свою любовь, не доводя до того, чтобъ предоставить его ршительности назначить желаемый день часъ и все прочее.

Но читая тетушк свое письмо, я къ стыду своему замтила, что когда онъ изчисливъ друзей, изъ коихъ хочетъ составить свое общество, забыла напомнить о включеніи въ число ихъ Емиліц. Какая неблагодарность! Берегитесь говорить сей любезной двиц, что я такъ собою занималась, и что нашъ разговоръ такъ былъ важенъ что сердце мое было тогда ни что инное какъ нкіимъ страдательнымъ орудіемъ…. Я тотчасъ возобновила случай просить за нее… Вы прежде судили, что для ея пользы не должна она желать жить съ нами; но такой мысли сердце ея противоборствуетъ. Любезная двица! Я ее люблю. Я хочу усладить ея горести и пріемлю ее въ свои ндра. Я буду имть въ ней состраданіе сестры. Она не откажетъ мн въ своей довренности; я представлю ей свою собственную. Опекунъ ея не станетъ ни о чемъ подозрвать. Я буду съ такою же врностію хранинь свою тайну, съ какою и вы съ своею сестрицею, благодаря вашему дружеству, мою сохраняли. Не думаете ли вы, любезная Шарлотта, что естьлибъ Клементина имла истинную пріятельницу, коей бы могла открыть свое сердце при самомъ рожденіи ея страсти; то миновала бы того жестокаго злополучія, которое долгое время причиняло нещастіе ея фамиліи?